Айсылу БИККУЗИНА
Семья в жизни каждого человека играет незаменимую роль. Ее значение и в предшествующие века было существенным, так как жизнь общинников проходила в условиях относительной замкнутости. Все интересы в семье были общими, она воспитывала молодое поколение, защищала жизнь и достоинство своих членов. Функционирование ее было достаточно традиционным, и последующие поколения не вносили в него существенных изменений.
Можно отметить огромную разницу в отношениях между нынешними и тогдашними односельчанами: все дела и заботы в рассматриваемый период были, в большинстве своем, общими, в то время как сейчас каждая семья живет обособленно, своей частной жизнью. С каждым годом забываются общественные совместные работы, посиделки, всегда служившие сплочению рядов односельчан.
Семья была малой социальной ячейкой общины, обеспечивающей ей полновесное существование. Каждая по отдельности жила под строгой опекой сельского общества. Это касалось не только системы землепользования, но и различного рода повинностей и обязанностей, за которые семьи несли коллективную ответственность. Трудно назвать сферу семейной жизни, которая выпадала бы из поля зрения сельского миропорядка. В большей или меньшей степени община контролировала наследование имущества, разделы и разводы, создание новых семей, поддержание семейно-бытового распорядка, воспитание сирот и т.д.
Внутренние взаимоотношения в семье являлись ее частным делом, и вмешательство в них со стороны общины в обыденной обстановке было минимальным. В подавляющем большинстве случаев негласно соблюдалось и безоговорочно принималось безусловное превосходство главы семейства. Женщины и дети в семейной иерархии занимали более низкую ступень. Все это объяснялось традиционным распределением социальных ролей в семье. Исключение составляли пожилые, опытные матери-свекрови. Отметим, что, в целом, патриархальный стиль поведения отцов семейств был характерен для любой российской семьи пореформенного периода, независимо от национальной принадлежности1.
Башкирская семья в юрте. Начало ХХ в.
Несмотря на то, что община оставляла за семьей право корпоративности, она могла в любой момент вмешаться в ее внутреннюю жизнь, если дела внутри какой- либо «ячейки общества» принимали оборот, опасный для благополучия, порядка и покоя других ее членов. Как было отмечено выше, авторитет мужчины в семье был непререкаем, но в случае, когда его деспотия угрожала безопасности остальных домочадцев, то общинники могли вступиться за них. Подобное бывало редко, поскольку, в большинстве своем, супруги ладили между собой без постороннего вмешательства. Но существовали исключения. К таковым можно отнести и данный пример. Муж некой Ш.Абдрафиковой отличался жестоким с ней обращением, часто доходил до рукоприкладства. К тому же было известно, что он не выплатил полностью причитавшихся ее родителям калымных денег. Об условиях жизни женщины односельчане узнали быстро. Супруг, судя по постоянству таких выходок, исправляться не думал. Видя ее мытарства, жители той же деревни Баязитово Белебеевского уезда на сельском сходе в ноябре 1878 года присудили взыскать с мужа на еду и одеяние жены 24 рубля 50 копеек серебром на один год. Ввиду исключительности рассматриваемого вопроса разрешили присутствие муллы, как необходимого лица при расторжении брака. Дальнейшую совместную жизнь супругов односельчане сочли невозможным2. По шариату, в случае недоплаты калыма, за отцом невесты сохранялось право возвращения дочери до полного погашения долга.
В целом башкирский народ желал видеть женщину равной мужчине, и случаи произвола в отношении нее осуждались общиной. Но все же она была лишена возможности проявлять полную общественную активность и, так или иначе, находилась в зависимости от мужчины — мужа, отца, брата. На степень независимости женщины во внутрисемейной жизни во многом влиял размер приданого, полученного при выходе замуж. Чем больше приданого она имела, тем значительнее было занимаемое ею место в семье. Еще при заключении союза с обеих сторон брачующихся оговаривался не только размер калыма, но и приданого. Каким бы ни было финансовое положение девушки, ее приданое должно было включать минимум предметов, необходимых в семейной жизни: ткани, обязательные постельные принадлежности, одежду и скот. При этом еще обычным правом было установлено, что женщина имеет единоличное право собственности на принесенный скарб.
Положение женщины во многом определялось нормами шариата.
При разводе она имела право на приданое, а ее доля при дележе совместно нажитого имущества зависела от решения бывшего мужа. Разводы в крестьянской среде вообще, и тем более в мусульманской, были редким явлением. Но, если отношения достигали пика отчуждения, то супруги, уйдя из дома, более не возвращались. Перед властями с прошением о начале бракоразводного процесса ходатайствовали их отцы или же братья. Возможность расторжения брака зависела от серьезности и значимости обвинений, выдвигаемых в адрес мужа.
В отличие от мусульманок Средней Азии, башкирская женщина «во все времена оставалась свободной от ношения покрывала и не подвергалась затворничеству»3. Менее скованы патриархальными отношениями были малые семьи. Хотя и здесь жена находилась в зависимости от мужа, она все же не испытывала давления со стороны старшего поколения.
Как показывают полевые материалы, в предреволюционные годы стала активно проявляться тяга молодого поколения к образованию самостоятельных семей. Заметно усиливается процесс семейных разделов. Молодежь при появлении материальной возможности стремилась обзавестись собственным домом — двором, отделившись от родителей. Вообще, башкиры сравнительно рано обзаводились собственной семьей. При этом селиться далеко от дома родителей было не принято. Поэтому часто деревня делилась на улицы, целиком заселенные одной группой родственников.
Регулирование семейной жизни осуществлялось как прямым, так и опосредованным способом. Прямой контроль выполнялся самой общиной через выборных лиц — старост, мулл, соседей, родственников. Опосредованная деятельность общины проявлялась в выработанных ею обычаях и традициях, которые руководили сознанием и поступками отдельных людей.
Особое внимание общины к внутреннему положению семьи объясняется тем, что от этого зависела и ее хозяйственная деятельность. Общине важно было, чтобы благосостояние ее членов не опускалось ниже того уровня, за которым они потеряли бы свою значимость в качестве налогоплательщиков и превратились в «обузу» для самого сельского общества.
Еще большее значение имела деятельность общины по регулированию взаимоотношений родителей и детей. По традиции на общинные сходы молодежь не допускалась (исключение, если являлся домохозяином), не принимала участия в обсуждении деревенских проблем. Но следует отметить, что к началу XX века консервативность в этом отношении несколько ослабла. Вмешательство в дела взрослых неизменно вызывало у старших отрицательную реакцию. Конечно, подобное мнение взрослых могло негативно отразиться на репутации юноши или девушки. Дети с малых лет приучались к сельским работам. Мальчики семивосьми лет были отличными наездниками, а в двенадцать считались уже взрослыми работниками. Девочки их возраста также вполне могли заменить хозяйку дома. Возможно, причина кроется в том, что крестьянский труд очень трудоемкий, требует много энергетических затрат. Поэтому нельзя было позволить, чтобы подрастающее поколение не подключалось к посильному ведению хозяйства. Башкиры верили, что выросшие в трудолюбии дети — залог спокойной и благополучной старости родителей.
На помочах и других видах коллективных работ молодые проявляли свои индивидуальные возможности — ловкость, силу, умелость.
При выборе невесты обязательно обращали внимание на ее трудовые навыки, за которыми наблюдали во время участия девушки в общинных и сезонных работах. При этом судили и о трудолюбии потенциальной невестки.
Иметь невестку и продолжать хлопотать по хозяйству считалось недостойным для свекрови. В глазах общины это понижало и авторитет невесты. Считалось недопустимым, если она, будучи здоровой, вставала утром позднее свекрови. Она не могла сидеть без дела, в то время как свекровь занималась хозяйством. Главной заботой свекрови было соблюдение обычаев и традиций в семье, а также присмотр за детьми.
Влияние репутации на отношение односельчан к своему товарищу было огромно. Она в значительной степени зависела от владения трудовыми навыками. На репутацию отдельного человека обязательно влияла и репутация семьи, из которой он вышел. То или иное мнение об индивидуальной семье было довольно устойчивым и переходило из поколения в поколение. Таким же образом передавалась информация о репутации группы родственников, составляющих часть деревни. По одному из членов кровной родни судили о ней в целом. О самой общине за пределами селения среди окружающих деревень существовало определенное, довольно конкретное и стойкое мнение.
При заключении брака обязательно обращали внимание на происхождение и родословную будущего семейного партнера. Такое же значение придавали здоровью: нет ли в роду носителей эпилепсии, умственных отклонений, хронических, заразных заболеваний и т.п. При рассмотрении всех сторон родословной башкирами двигало стремление сохранить и укрепить будущее поколение, поэтому не удивительна их щепетильность в вопросах здоровья рода, с которым собирались породниться.
Следует отметить, что, требуя неукоснительного подчинения в хозяйственных делах, в периоды отдыха от полевых и других работ родители предоставляли молодых самим себе. Выбор семейного партнера происходил на молодежных посиделках (аулак), совместном выходе на прогулки, общих весенне-полевых играх.
Для посиделок девушки собирались в доме какой-либо своей незамужней подруги, родители которой временно были в отъезде. С собой они брали вязание, шитье и прочие предметы рукоделия. Вечер проводили в разговорах, чаепитии, играх. Парни, как правило, в дом не заходили, а стояли у ворот. За девушками присматривала пожилая женщина, часто родственница хозяйки дома или же просто соседка. В молодежные дела она не вмешивалась, но ее присутствие незримо ощущалось.
Обязательной частью подобных вечеров, особенно в зимнее время, было исполнение легенд, преданий. Соблюдение семейно-бытовых порядков, коллективное общение играли важную роль в воспитании молодежи, передаче народных обычаев и традиций. Совместное со старшими проведение досуга способствовало и пополнению знаний их участников, обогащению самобытной культуры башкир, особенно фольклора.
Такие посиделки были порою единственной легальной формой молодежных встреч. Строгие нормы шариата запрещали вольности между влюбленными. К тому же воспитание самих девушек закрепило в их сознании нежелательность излишне бойкого общения с молодыми людьми, что могло сойти за легкомысленность. Здесь и речи не было о разрешении интимных отношений, ведь даже лишняя улыбка девушки могла нанести вред ее репутации.
При сватовстве старались заблаговременно узнать о симпатиях избранницы, так как за девушкой оставался окончательный выбор. Откровенный произвол со стороны родителей был явлением довольно редким. Практиковался он в наименее обеспеченных семьях, где удачное в экономическом плане замужество дочери и получение богатого калыма улучшало положение родителей. В конце XIX — начале XX вв. башкирские семьи в большинстве своем тяготели к моногамии. Причин тому несколько. Одной из основных являлось крайне неустойчивое социально-экономическое положение народа, не имеющего средств для содержания больших семей. К тому же выплата калыма для многих мужчин была непосильна и тянулась годами.
При заключении браков деревня принимала участие в виде материальной и нравственной поддержки, а также и непосредственного присутствия во время пира. Для признания брака общественным мнением требовалось выполнение всей обрядовой части свадьбы, утверждение нового социального статуса молодоженов.
В организации свадебного торжества самое непосредственное значение играли коллективы родственников и друзей. Сверстники жениха составляли особую группу, помогающую в проведении свадьбы и участвующую в обрядовых действиях. Соответствующую группу составляли подружки невесты. И самый главный коллектив — родственный, состоял из представителей семейно-родственной патронимической группы. Он не только участвовал в вопросах, касающихся брачной церемонии, но обязан был вносить свою долю в материальное обеспечение этого праздника. Каждый ритуал в процессе свадьбы был продиктован сложившимися традициями.
К середине XIX века ранние ритуальные формы заключения брака, такие как помолвка младенцев, становились редким явлением. Объяснялось это также крайне шатким экономическим положением большинства общинников. Башкирский народ в корне отличался от соседних своим менталитетом. Ему абсолютно не была свойственна тяга к накопительству. Отсутствие такой черты удивляло современников. Многие из них отмечали, что, несмотря на свои богатые природные ресурсы, огромные плодородные территории, народ беден. На вопрос, почему они не извлекали выгоду из своего состояния, нет единого ответа. Тут стоит обратить внимание на мировоззрение башкир. Они издревле были детьми природы. Воспитанные на ее лоне, они придерживались восторженно-наивного взгляда на жизнь, но жесткие условия внедрения новых капиталистических отношений не допускали подобной «лени». Башкиры, не привыкшие жить по принципу «время — деньги», в большинстве своем не могли молниеносно перестроить свой уклад жизни. Они еще руководствовались своей поговоркой «и то, что накапливается — мусор, и что выбрасывается — мусор», памятуя о никчемности земных накоплений и вреде стяжательства. Но такой философский подход уже тогда казался неуместным, а гостеприимство башкир поражало всех приезжих. Они не могли понять и объяснить подобной щедрости поведения при очевидной скудости дворов. Действительно, живущим в XXI веке этого также не понять, поскольку мы судим, исходя из сегодняшнего восприятия жизненных ценностей. Насколько далеки морально-этические нормы того времени от нашей современности, очевидно.
Башкирский народ любил вносить в повседневную жизнь элементы праздника, не строя далеко идущих планов материального характера. Главным был день сегодняшний: ни воспоминания прошлого, ни заботы будущего, а то настоящее, в котором они жили. Именно благодаря этой черте скупщикам удавалось получить плодородные участки земли буквально за гроши — стоило раздать так называемые «темные» деньги и «задобрить» лидеров общины.
Переселенцев удивляла и сплоченность башкир в затруднительной ситуации. Приведем для примера рассказ старожила мордвина Суркина, сохранившийся в недрах научного архива УНЦ РАН.
«Если, скажем, случалось, что во всей деревне нет муки, или соли, или другого предмета широкого потребления, а один из общинников где-то достал, допустим, соль, то он непременно делит ее между всеми дворами поровну, по частям, хотя бы даже самому назавтра пришлось снова сидеть без соли».
При этом башкиры не могли и мысли допустить, чтобы оставить что-то себе про запас, в то время как другие односельчане будут обходиться без этого. Конечно, каждый общинник считал своим долгом вернуть полученное или отблагодарить каким-либо другим образом.
Община выступала и как хранительница нравственных принципов, вела борьбу с праздностью, ленью, воровством. Степень наказания была разной, в зависимости от степени вины конкретного лица: от уплаты штрафа до высылки за пределы волости или далее. Решение на сходе подобных вопросов, касающихся конкретного лица, в значительной мере зависело от сложившегося о нем мнения. В таких случаях скрытый в другое время механизм воздействия общественного мнения выступал в обнаженном виде, особенно при обсуждении на сходе. Суждение, которое жители деревни высказывали на сходе, складывалось постепенно. Повседневная жизнь деревни давала достаточный материал для формирования характеристики соседей. Сами общинники старались позитивно повлиять на своего провинившегося товарища: сначала шли уговоры, давалось время для исправления, и затем, если не наблюдались положительные результаты, принимались принудительные меры, вплоть до высылки из селения. Особо неприязненным было отношение к тем из однообщинников, кто был уличен в краже или распитии горячительных напитков. При краже не обращали внимания на ценовую стоимость вещи, сам факт приобретения чужого рассматривался как недопустимый грех. Виновного подвергали наказанию: от вождения по деревне с украденным на шее до высылки за пределы волости и даже губернии.
На увлечение хмельными напитками общинники проявляли сходную реакцию. Так, жители деревни Яльчино Суун Бушман Кара-Кипчакской волости, устав от пьянства своего односельчанина А.Утяшева, решили отказаться от него. Переполнило чашу терпения то, что, вернувшись из русской деревни Анновки пьяным, он на улице накинулся на прохожего с кулаками. Столь недостойное поведение вызвало резко негативную реакцию. Для обсуждения случившегося и принятия последующих мер созвали сельский сход. Поскольку пьяная выходка Утяшева наблюдалась не первый раз, да к тому же от этого пострадали другие члены общества, то из-за несоблюдения основ ислама и неуживчивости с соседями, на основании ст.38 «Положения о башкирах» его вместе с семьей приговорили «удалить из деревни, куда будет угодно начальству» 4.
Во второй половине XIX века употребление спиртных напитков среди башкир было явлением редким, вызывающим презрение. Сказывался многовековый уклад жизни и влияние мусульманских запретов, сформировавших общественное мнение. Поэтому, как писали современники: «водку башкиры дома совсем не пьют, а если и случается кому-нибудь выпить, то или в городе, или в русском селении»5. То есть, находясь в кругу семьи, общины, в своем микросоциуме, башкир не мог позволить себе эмоции и поступки, на которые было наложено негласное табу. Но, выйдя из этой среды, он попадал под влияние окружающего мира. Появлялись новые интересы, зачастую носившие негативный характер. Не случайно до начала массового потока переселенцев на Урал из хмельных напитков башкиры употребляли лишь бузу и забродивший кумыс. У пришлых народов горячительные напитки были в большем употреблении. К примеру, на сельских сходах русских, чувашей, удмуртов водка считалась традиционным напитком: в случае совершения кем-либо из домохозяев проступка, вызвавшего осуждение общины, он обязан был для «закрытия» обвинения поставить ведро водки, самогона. При последующем взаимном контакте коренного и пришлого населения произошел традиционный обмен накопленными знаниями и умениями, причем не всегда он был положительным для башкир.
В пореформенный период многое изменилось. Внедрение новых экономических отношений сказывалось и на башкирах. Некоторые купцы считали, что можно извлечь выгоду, открыв среди башкирского населения питейные заведения. В 1863 году башкиры-вотчинники деревни Кузымбетово Оренбургской губернии подали прошение в Министерство финансов о закрытии штофной лавки купца Дрейера, который спаивал местное население. Дрейер, уговорив кузымбетовцев, получил от них приговор схода о допуске его к открытию питейного дома. Затем он приобрел в Питейно-акцизном управлении патент и занялся торговлей спиртными напитками. Такими действиями он возбудил у жителей недовольство, которые только тогда осознали, к каким результатам может привести столь свободная продажа спиртного. Они составили мирской приговор и представили его в Питейно-акцизное управление. Тогда Дрейер обратил его в штофную лавку, на которую, по Уставу о питейных сборах, никакого разрешения не требовалось. Поэтому Минфин отклонило ходатайство башкир, предлагая решить дело административным порядком. Лавку Дрейера не закрыли6.
В компетенции общины находилась и высылка в Сибирь. Принимая приговоры об изгнании из деревни или высылке в отдаленные губернии своих членов, башкирская община руководствовалась не только тем, что тот или иной общинник становился ей неудобен, что оставлять его в своем составе становилось экономически невыгодным. Важно было и то, что она несла коллективную ответственность за преступления, разбой и кражи, совершаемые на ее территории.
Влияние и авторитет мулл в башкирской деревне начала XX века было ощутимо, что отметил историк С.Руденко. Но постепенно прослеживалась тенденция отхода народа от слишком ортодоксальных требований религии. К тому же подрыву религиозных норм способствовали сами представители духовенства. Некоторые из них не прочь были злоупотребить должностным положением, если это сулило материальные выгоды. К примеру, имамы деревни Масяково Златоустовского уезда Ибрагимовы при венчании (никах) устанавливали различный взнос, в зависимости от финансового положения жениха. От некоего Г.Габдулвалиева они потребовали не менее десяти рублей, «говоря, что жених богат». И хотя калым был уплачен и стороны брачующихся обо всем договорились, венчание не состоялось “из-за несоответствия требований имамов установленной плате в три рубля”7. Подобное алчное поведение наносило урон и другим представителям духовенства, так как по одному из них складывалось мнение о служителях в целом.
К началу сплошной коллективизации, судя по источникам различного характера, водка уже вошла в обиход башкир. Сказывалось и начавшееся гонение на религию, запретительные механизмы которой служили раньше усмирению негативных эмоциональных проявлений людей. Агитационная пропаганда атеизма привела к ощущению вседозволенности среди большинства населения.
В целом, в основе общественных и внутрисемейных отношений башкир лежали патриархальные порядки, характерные для деревень дореволюционной России. С развитием капиталистических отношений и разделением больших семей некоторые традиции перестали соблюдаться, но все же в первые десятилетия XX века они были еще устойчивы.
Многие традиции коллективизма, взаимного влияния и сохранения нравственных принципов башкирской общины заслуживают внимания общественности и в современных условиях. Они важны для укрепления устоев национальной семьи, воспитания подрастающего поколения.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1 Миронов Б. Семья семье рознь// Родина.2001. № 8. — С.60.
2 ЦГИА РБ. ф. И-295.оп. 1. д.412.
3 Шайдуллина Л.И. Брак и развод по мусульманскому праву// Арабские страны. История. М., 1963. — С.209.
4 ЦГИА РБ.ф.И-.2.оп.1.д.13022.
5 Никольский’Д.П. Из поездки к лесным башкирам// Землеведение. М., 1895. №4. — С.57.
6 РГИА.ф.574.оп.9.д.64.
7 ЦГИА РБ. ф.И-295. оп.11.д.403.
Источники:
- Журнал «Ватандаш» № 12, 2003 год.