№ 51 (11111) 7 июля 2015 года. Стр. 6.
Евгений Редько
Известно, что Юлиус Фучик, побывавший в наших краях на этом редком природном явлении, написал очерк «Акбулак-город солнца», а недавно мне попался в Интернете печальный роман-хроника Роберта Штильмарка «Горсть света», где упоминались подробности этого полного солнечного затмения 19 июня 1936 года. (Любопытна судьба автора этого романа: может, кто в детстве зачитывался его приключенческой книгой «Наследник из Калькутты», написанной в местах не столь отдаленных, но это уже другая история…) Не удержусь и напомню читателю, что когда наш замечательный журналист Василий Песков был в Америке, то ему попались на глаза цветные снимки этого затмения, снятые в то далекое время на акбулакской земле.
А тогда Академия наук нашей страны готовила к нам много астрономических экспедиций с новой аппаратурой. Программа их была многообразна: от проверки «эффекта Эйнштейна» до обычной спектроскопии короны и протуберанцев.
По стечению обстоятельств, обеспечение солидного британского телеграфного агентства свежей и интересной информацией с места событий было возложено на Роберта Штильмарка, спецкора советского Правительственного Агентства. Он узнал, что центром наблюдений будет степной холм-курган в 13 километрах от города Акбулак, (видите, как уважительно именовали наш поселок 80 лет назад). Там обосновалась экспедиция Пулковской обсерватории и американская экспедиция Гарвардского университета, возглавляемая доктором Дональдом Менцелем.
Выяснилось, что в Акбулаке телеграфный аппарат имеется лишь на железнодорожной станции, причем аппарат этот тридцатилетнего возраста, и он не мог обеспечить запросы журналистов. Герой нашего романа перед поездкой побывал на приеме у самого наркома Алексея Ивановича Рыкова (вот где и кто знали про наш поселок), который оказал содействие в установке в Акбулаке нового буквозаписывающего аппарата, который взяли на Оренбургском почтамте.
Далее были злоключения американок, сотрудников профессора Дональда Менцеля, у которых на пути в Акбулак похитили вещи, запасные части к астрономическим приборам (впоследствии агенты угрозыска привезли похищенные чемоданы, документы и деньги американских путешественниц). Не удержусь и процитирую красочное описание поездки на автомобиле из Оренбурга в Акбулак: «На карте здесь значилось шоссе 4-го класса, но на деле ни шоссе, ни класса не было вовсе. Земля, твердая, укатанная, жесткая, выгоревшая под солнцем и растрескавшаяся от зноя, позволяла в хорошую погоду катить, куда глаза глядят, целиною. Рачительный западный хозяин ахнул бы при виде этих тысяч гектаров неосвоенной, пустой, никчемной степи — не было на ней ни травяного покрова, ни посевов, ни насаждений. Десятки километров этой голой степи ложились под колеса, а кроме телеграфных столбов с сидящими на них кобчиками, да еще множества сусликов около норок на задних лапках, провожающих пристальным взглядом пыльный шлейф за машиной, – ничего не останавливало на себе взгляда человеческого».
Но были и тяжелые впечатления, связанные с наблюдением покинутых и брошенных селений: пустовали жалкие руины глинобитных домов, хозяйственные постройки, рядом высыхали оросительные каналы, торчали остатки изгородей. Было видно, что ни пожар, ни наводнение, ни иные стихийные бедствия мест этих не касались. Оказалось, что после раскулачивания и коллективизации уцелевшие люди просто разбежались из этих селений…
За отсутствием указателей, автор записывал и названия поселков от самого Оренбурга: Пугачевка, Дурнеевка, речка Донгуз, Мертвые Соли... От Соли Илецкой (так и написано в романе) одна наезженная колея пошла в сторону Мертвецовки, а другая колея повела на Угольное и Григорьевку.
Сразу после прибытия Р. Штильмарка в Акбулак испортилась погода чуть не вдоль всей полосы затмения. Солнце не выглядывало из-за туч. Азиатский ветер трепал брезент и парусину палаток, поднимая облака пыли и, как нарочно, нес их прямо на приборы.
Главным человеком на площадке был профессор Герасимович, директор Пулковской обсерватории. Астрономы пояснили, что плохая погода особенно осложняет дело именно американцам. Ибо их приборы нацеливают прямо на солнце и поэтому и настраивать, регулировать щели спектроскопов возможно при их аппаратуре только непосредственно по солнцу, при ясном небе.
Наша аппаратура – на другом принципе. Мы ловим солнечный луч на зеркало прибора, именуемого целостатом. Зеркальная поверхность отражает луч в щель спектроскопа. Чтобы во время съемки луч был неподвижен, зеркальная плоскость должна двигаться вслед солнцу, с помощью особо точного часового механизма. Движется светило, за ним – улавливающее лучи зеркало, а отраженный луч неподвижно лежит на фотопластине спектроскопа. Поэтому, для точной наладки и настройки советской аппаратуры можно на худой конец обойтись вместо солнца другим сильным источником света, например, вольтовой дугой. Стало быть, можно уточнять настройку и в непогоду. В этих строках слышится гордость за советских ученых.
Экспедицию Менцеля оказывается финансировал не университет, а большой босс американской журналистики, корреспондент газеты «Нью-Йорк Таймс» в Москве, знаменитый король прессы, мистер Уолтер Дюранти. Говорили, что Сталин лично рассказывал Уолтеру Дюранти свою жизнь и назвал достоверно источники, откуда можно черпать остальные биографические подробности о нем.
На запасных путях нашей станции стояли железнодорожные пассажирские вагоны, где обитали американские астрономы. Это были старомодные роскошные вагоны с мебелью из красного дерева, коврами, зеркалами, бархатными диванами и прочим комфортом.
За несколько дней до затмения было опасение, что погода сорвет все наблюдения, ибо нет никаких видов на уменьшение сплошной облачности.
Наш герой успел составить небольшое интервью, прибавить к нему еще несколько бытовых зарисовок, ухитрился сфотографировать доктора Менцеля верхом на верблюде, служившем для доставки воды на площадку, и вскоре, увы, погибшем от укуса ядовитого паука каракурта.
Но самым драматичным эпизодом в дни подготовки к решающему событию был налет азиатской саранчи. Целая стая азиатской саранчи надвигалась с юго-востока и грозила бедами всем молодым всходам злаков, трав и даже овощей. Но еще худшими бедами грозила она астрономам, всей аппаратуре экспедиций. Положение становилось драматическим.
Видимо, Оренбургский обком партии был уже подготовлен к этим вестям и умел распоряжаться по-военному: срочно вывели на борьбу со стихийным бедствием все поголовно население от мала до велика. Скоро три прилетевших аэроплана кружились над саранчей кропили ее каким-то ядовитым составом, от которого она валилась на землю, и тут ее били цепами, закапывали в канавки, жгли огнем.
И вот, днем 18 июня, когда до затмения оставалось уже менее суток, из черной радиотарелки, что висела в палатке пулковцев, зазвучала траурная музыка - скончался Алексей Максимович Горький. Было опасение, что закат крупнейшего светила на горизонте литературы – Максима Горького – вовсе затмит на газетных полосах затмение солнечное.
Однако самой серьезной помехой становилась погода. 18 июня солнце село в сплошную облачность, а 19 июня оно лишь чуть окрасило тучи на востоке. И буквально за полчаса до появления на солнечном диске луны, тучи, застилавшие небосвод, неожиданно раздвинулись как раз против солнца.
Продолжительность всего затмения была около полутора часов, а главная небесная сенсация – фаза полного закрытия солнца – длилась минуты три-четыре. И за все это время ни одна тучка, ни одно облачко ни на миг не заслонили солнца от взоров астрономов. Американцы своей автоматикой сделали более двух тысяч снимков короны, пулковцы – около семи десятков. Самым необычным было, однако, то, что лучи солнечной короны образовали в небе как бы подобие пятиконечной звезды!
Впоследствии в застольной речи на прощальном банкете доктор Дональд Менцель шутливо благодарил оренбуржцев за идеальную организацию «чисто большевистского» солнечного затмения.
Наблюдали его здесь, в обычно безлюдной степи, несколько тысяч человек, включая все население Акбулака и соседних сел. Из Оренбурга и с противоположной стороны, то есть из Кустаная, к рассвету 19 июня 1936 года были поданы два поезда для астрономов-любителей. На однопутной здесь железной дороге оба паровоза встречных пассажирских составов тихо стали, попыхивая дымком и паром, друг против друга, как раз против площадки астрономов. А толпы приехавших рассыпались по степи, навели закопченные стекла или целлулоидные дымчатые очки на солнце и следили за фазами затмения. Кое-кто привез животных, посмотреть, как они поведут себя с наступлением негаданной дневной ночи...
По возвращении в Москву автор нашей хроники нашел свою фамилию на Доске Почета «за отличную, инициативную работу спецкора по солнечному затмению». Британское агентство перечислило в Москву 10 тысяч фунтов стерлингов премиальных. По этому случаю через месяц наше агентство тоже наградило своего спецкора сверх его четырехсотенного гонорара еще и дополнительной сторублевкой.
Может, читающие эти строки, были свидетелями указанных событий или их родители рассказывали об этом надолго запомнившемся удивительном солнечном затмении, и захотят ознакомиться с другими воспоминаниями, касающимися нашей малой родины - Акбулака.