Одной из многовековых особенностей истории Оренбургского края было наличие казачества. В отличие от яицкого, донского и других казачьих войск, Оренбургское возникло не на базе бывшей крестьянской вольницы, а по воле правительства [1]. Оно было учреждено указом царицы Елизаветы Петровны в 1746 г. для защиты российских границ от кочевников. Думается, нелепы утверждения, которые разделяют некоторые историки и публицисты, ведущие возникновение оренбургского казачества с конца ХVI в., когда еще не было ни Оренбургской губернии, ни Оренбурга.
Первым атаманом ОКВ был В. И. Могутов. Ныне в Бузулукском районе есть поселок, носящий его имя. В состав ОКВ вошли самарские, уфимские, алексеевские городовые казаки, ставропольское войско крещеных калмыков, исетские казаки, отдельные команды донского, малороссийского и яицкого казачества, отставные солдаты, беглые люди, поселившиеся в крепостях боярские дети и служилые дворяне. Возникшее войско было многонациональным по своему составу: при преобладании в нем русских были украинцы, татары, башкиры, калмыки и представители других национальностей. Штат ОКВ составлял 1099 жалованных, 703 маложалованных и 3080 безжалованных казаков.
В линиях крепостей на территории края, возникших в ХVIII в., и в его гарнизонах бесспорно преобладали казаки (из 41 крепости в 25 были казачьи гарнизоны). Религия оренбургских казаков не была моноправославной. Здесь кроме православных были мусульмане, ламаниты и сектанты.
Во время крестьянской войны 1773–1775 гг. на сторону восставших перешли казаки станицы Татищевской во главе с сотником Т. Подуровым. 600 оренбургских казаков участвовали в осаде Оренбурга. Восставших казаков в Челябинске возглавили атаман М. Уржунцев и хорунжий Н. Невзоров. Без боя сдавались пугачевцам безжалованные и маложалованные казаки станиц Нижнеуральской, Кичигинской, Колчинской, Магнитной, Карагайской, Петропавловской, Степной [2].
Оренбургское казачье войско приняло самое активное участие в Отечественной войне 1812 г. В освободительном походе в Европу героически сражались 8 полков оренбургских казаков.
Особую роль в истории ОКВ сыграло Положение о нем от 12 декабря 1840 г., согласно которому все крестьяне, проживающие на землях войска, приписывались в казаки, что способствовало значительному их росту. Крестьянство встретило эту меру сопротивлением. «Положение» четко определяло границы войска, в состав которого вошли Троицкий и Верхнеуральский, а также значительная часть Челябинского, Орского и Оренбургского уездов. В войске должно было быть 10 полков. В пореформенный период ОКВ окончательно превращается в военно-феодальное сословие.
Принятое в 1870 г. «Положение об общественном управлении» дало право выбора органов станичного самоуправления. Однако при этом оно ввело представительство десятидворок, которое по сути дела сводило на нет право прямого и всеобщего голосования казаков в местном самоуправлении. Однако в каждой станице был сбор, станичное правление, соответствующий суд, атаман. Эта реформа лежала в русле преобразований 60–70-х гг. России. Однако «Положение об общественном управлении станиц казачьих войск», принятое в 1891 г., сократило и сузило самоуправление в станицах. Устанавливается таким образом факт, что как и по всей России, самоуправление казаков пережило период реформ и контрреформ.
К концу ХIХ — началу ХХ вв. Оренбургское казачье войско оставалось 3-м по численности среди казачьих войск России. По переписи 1897 г. в нем насчитывалось 365 тыс. казаков. К 1916 г. численность казачьего населения значительно возросла и составила 579 тыс. человек. Казачье население продолжало жить в основном в сельской местности. В городах было всего 8 тыс. 106 казаков, или 2,2% [3].
Верховным собственником казачьих земель была казна, земля находилась в пользовании войска и делилась на три категории: станичные, войсковые, офицерские и чиновничьи. Большая часть из них — станичная. С ростом населения она увеличивалась. В 1900 г. она составляла 67,7%, в 1916 г. — 82,5%. На втором месте шли войсковые, или, как их еще называли, запасные земли. В 1900 г. — 36,7%, а в 1916 — 11,1%.
Земли офицеров и чиновников составляли в начале ХХ в. 5,6%, а в 1916 г. — 6,4%. Поскольку офицеры и чиновники — это только 0,1% состава населения, то ясно, что земли, находившиеся в их руках, в среднем на каждое хозяйство были в 10–15 раз больше станичного надела рядового казака. Указанные земли закреплялись за офицерами на правах потомственного владения с ограничением права продажи. Более 60% этих земель сдавалось в аренду. Редко кто из потомственных владельцев вел свое хозяйство. Станичные земли пополнялись за счет войсковых.
Только 40–60% станичной земли шла на пай, остальные — на пастбища и «общественные» нужды [4].
В Оренбургском казачьем войске к концу ХIХ — началу ХХ вв. сложилась общинно-надельная форма землепользования.
Иногородние, даже живущие в станицах, не имели права на паевую землю, а за ту, которую им выделяли под строения и сады, они платили «посаженную» плату (по 5 копеек за сажень). Таких иногородних считали оседлыми, но такое положение было доступно только части иногородних. Ее имели только 47,3% их числа. Они имели право пользоваться (хотя и ограниченно) общественным выгоном. Земледелием занималось в Оренбургском войске меньше половины иногородних, остальные были чернорабочими, ремесленниками и торговцами. Для решения аграрного вопроса в Оренбургском войске не было нужды в конфискации земель трудового казачества. Для этого было достаточно конфисковать помещичьи и офицерские земли.
Рост расходов по снаряжению на 20-летнюю службу, аренда казачьих земель вели к дифференциации хозяйств на кулацкие, середняцкие и бедняцкие. По данным Машина М. Д., картина расслоения в оренбургском казачестве была такова: 33,4% — малосеющие, 43,8% — среднесеющие и 22,7% — многосеющие. 48% было безлошадными и малолошадными, 25% имели среднюю обеспеченность лошадьми и 22% были многолошадными, т.е. бедняцких хозяйств было 33,4 — 48%, 43,8 — 25% середняцких, богатых 22,8 — 22% [5].
Под влиянием первой революции в России началось пробуждение казачьих масс. Русско-Японская война, полицейская служба вызвали нарастание оппозиционных настроений. Оренбургское войско для борьбы с революционным движением выделило 2 полка 2-й и 6 полков 3-й очереди. Все это обострило нужду в казачьих массах, стало катализатором оппозиционных настроений. Волнения в той или иной степени охватили 5 полков Оренбургского войска, появились и элементы брожения в отдельных станицах [6].
Рост оппозиционных настроений обнаружился и на выборах в I Государственную Думу. Все три депутата от оренбургского казачества были трудовиками, во II Думе от Оренбургского войска был 1 депутат-трудовик. В адрес оренбургских казаков-депутатов поступили протесты против полицейской службы от 8-го и 14-го Оренбургских казачьих полков. Однако в целом царизму удалось системой мер удержать казачество на своей стороне [7]. После поражения революции наблюдались только отдельные оппозиционные выступления в казачьих частях и станицах.
Первая мировая война резко ухудшила положение основной массы оренбургского казачества, выветривала монархические иллюзии в казачьей среде. В дни Февральской революции оренбургские казаки не поддержали свергнутую монархию.
После Февраля началась демократизация казачьего управления. Созывались съезды казаков, на которых выбирали атаманов. В апреле-мае 1917 г. на 1-м съезде Оренбургского казачьего войска был избран атаманом генерал Н. П. Мальцев (товарищем председателя этого съезда был избран Н. Д. Каширин), а в сентябре 1917 г. на втором съезде оренбургского казачества был избран атаманом А.И. Дутов [8].
После Февральской революции одновременно с Советами рабочих и солдатских депутатов на территории Оренбургского войска стали возникать Советы, в которых были представлены и казаки, в частности в городе Троицке. Сравнительно поздно, в начале июля, возник Совет казачьих депутатов в Оренбурге, который тогда же слился с Советом рабочих и солдатских депутатов. Создание Советов в станицах было тогда еще редким явлением. Выборные комитеты из нижних чинов создавались и в некоторых казачьих частях, например во 2-м запасном полку. В казачьих частях принимались решения о смещении реакционного командования. Так было в 6-м Оренбургском полку. Стали наблюдаться случаи отказа казачьих частей выполнять репрессивные приказы против солдат и крестьян. Отказался выполнить приказ о подавлении беспорядков среди солдат 5-й Оренбургский казачий полк. За братание с немцами подлежала расформированию 1-я Оренбургская казачья дивизия. В отдельных наиболее крупных станицах уже в период двоевластия возникали организации РСДРП (в Илецкой защите, Краснохолмской).
Нарастание противоречий в казачьей среде обнаружилось на Первом съезде оренбургских казаков. Однако в июльские дни Временному правительству удалось активно использовать 5-й Оренбургский казачий полк для подавления солдатских волнений. При обсуждении событий июльских дней в Петрограде на Оренбургском Совете рабочих, солдатских и казачьих депутатов представители казачьего офицерства потребовали беспощадных мер борьбы с большевиками. Однако Совет отверг это предложение.
В дни корниловщины есаул Оренбургского казачьего войска А. Г. Нагаев, ставший с 14 июля 1917 г. Председателем казачьей секции ЦИК, сыграл важную роль в организации отпора Корнилову (выступление на Госсовещании против Каледина, посылка агитаторов в казачьи части, проведение совещания членов фронтовых и армейских казачьих комитетов). Против корниловщины активно выступил 12-й Оренбургский казачий полк.
Накануне Октября реакционные офицеры были изгнаны из 5-го Оренбургского казачьего полка, проявил неповиновение 1-й Оренбургский казачий полк. Часть казачьих частей еще участвовала в подавлении национально-освободительного движения (17-й и 4-й Оренбургские казачьи полки). Однако уже имелись случаи отказа от участия и в этих акциях (военно-пулеметная команда 17-го Оренбургского казачьего полка). Возникли новые Советы казачьих депутатов в Челябинске и Верхнеуральске.
К этому моменту неугодных для Дутова казаков стали исключать из казачьего сословия за отстаивание прав трудовых элементов, за инакомыслие. Так был исключен из казаков и А. Г. Нагаев.
С победой Октябрьского восстания, с переходом на основе решения II Всероссийского съезда Советов власти в стране к ним, в Оренбурге была сосредоточена власть в руках атамана Дутова. Была закрыта большевистская газета «Пролетарий», арестованы видные депутаты от рабочих, развернулись карательные экспедиции в деревнях и станицах по изъятию «излишков» хлеба.
7 ноября в результате перевыборов Совет солдатских депутатов стал по преимуществу большевистским. Это привело к тому, что и в объединенном Совете рабочих, солдатских и казачьих депутатов стали преобладать большевики. Аресты депутатов Совета вызвали в Оренбурге всеобщую стачку рабочих.
14 ноября 1917 г. в Караван-Сарае Совет рабочих, солдатских депутатов и представители воинских частей гарнизона создали Оренбургский Военно-революционный комитет с целью обеспечения перехода власти в руки Советов. Однако Дутов окружил Караван-Сарай и (ввиду отказа казаков арестовать заседавших), привлек для этой цели юнкеров. Разгром Совета, создание ВРК вызвали организацию подпольного отряда Красной гвардии, обращение за помощью в борьбе с Дутовым в центр страны. Всеобщая стачка захватывала новые слои рабочих города. Был организован успешный побег депутатов из дутовской тюрьмы [9]. Ряды сторонников Дутова таяли.
Всеобщая стачка рабочих, наступление красногвардейских отрядов, подготовка к решительным действиям подпольного отряда — все это привело к тому, что Дутов и его 400 сторонников покинули Оренбург, где 18 января 1918 г. установилась Советская власть.
Итак, в указанный период число приверженцев Дутова резко сократилось. Дутов скрылся в Верхнеуральск, а затем в станицу Краснинскую, откуда весной 1918 г. ушел в Тургайские степи.
Обострившийся голод толкнул Советскую власть на твердые меры в борьбе за хлеб, повторившие дутовскую политику по изъятию хлебных излишков при помощи вооруженных отрядов. Крутые меры не понравились зажиточному и середняцкому казачеству. Местные советские руководители (С. М. Цвиллинг и А. А. Коростелев) не поняли позитивного характера казачьего нейтралитета, проявили торопливость, заявляя: «Кто не с нами, тот против нас», недооценили значение сословных уз и психологии, не учли стремление казачьей интеллигенции к сохранению самоуправления, хотя центральная Советская власть шла на его представление в форме казачьих Советов. Думается, проявлялось и некоторое нетерпение к отдельным представителям казачьей интеллигенции, например, к народному социалисту Н. Ф. Турчанинову. Требовалось больше терпимости и взвешенности в позиции по отношению к казачеству. В то же время часть казачества, непримиримо настроенная к Советской власти, стремилась подчинить своему влиянию остальную казачью массу. Отношения обострились. Однако еще возможно было найти компромисс, придать решению казачьей проблемы мирный характер.
Этому помешал налет наиболее ярых противников Советской власти — казаков на Оренбург в ночь с 3 на 4 апреля 1918 г. Ворвавшиеся в город около 1000 казаков учинили здесь зверскую резню. «Оренбургский церковно-общественный вестник» писал, что проникшие в город рубили «спящих людей, не оказывавших никакого сопротивления, даже не успевших подняться с постели…».
Этот день стал кровавым кошмаром для жителей города. Горы окровавленных 129 трупов, среди которых были обезображенные куски тел стариков, женщин и даже детей, которых хоронил Оренбург, не могли не вызвать ненависти и испуга не только по отношению к тем, кто ворвался в город, но и ко всему казачеству. Волна негодования захватила рабочих и жителей Оренбурга [10]. Наступили тревожные дни ожидания новых налетов, страх обуял многих. Что же делать? И тогда было решено для «профилактики» подвергнуть артиллерийскому обстрелу те станицы, которые дали наибольший процент в отряд, совершивший злодеяние. Апрельские карательные экспедиции, организованные Советской властью и артиллеристом Ходаковым, принесли некоторое временное успокоение жителям города. Но надолго и болезненно запомнились казачьему населению, особенно тем четырем тысячам, чьи дома в результате обстрела сгорели. И когда начался мятеж Чехословацкого корпуса на территории Оренбургской губернии, когда здесь появились французские интервенты, пламя взаимной гражданской борьбы вспыхнуло с особым ожесточением. Дутовская армия резко выросла. Во многом ее вооружение было японским и американским. С 3 июля 1818 г. вновь установилась власть белоказаков в Оренбурге. За период с июля 1918 г. по январь 1919 г. дутовцы расстреляли каждого сотого жителя города, более четвертой части из них составили казаки, отказавшиеся воевать с Советской властью.
Особую роль в организации белоказачьих частей сыграл «Съезд объединенных станиц Первого округа». Он открылся 26 апреля 1918 г. в станице Нижнеозерная и объявил главной своей целью «борьбу с большевиками». Первоначально здесь были представлены по 1 казаку от 7 станиц. Позднее число присутствующих от станиц выросло. 8 июня 1918 г. съезд объявил себя малым кругом. Целые станицы и сотни казаков и казачьих частей исключались им из сословия за отказ воевать с Советской властью. О консервативности этого съезда свидетельствует его решение возродить телесные наказания. По нашим данным на основе документов Государственного архива Оренбургской области, у Дутова к октябрю 1918 г. было несколько более 20 тыс. сабель и штыков (по данным М. Д. Машина — не более 14 тыс.). У красных было тогда 4 Оренбургских красноказачьих полка.
В конце 1918 г. — в начале 1919 г. начался массовый переход казачьих частей на сторону Советской власти. В приказе Дутова от 31 декабря осуждалось дезертирство казаков из его армии. Речь шла о 8, 13, 14, 15, 23, 25 и 27 Оренбургских белоказачьих полках, которые в связи с этим дутовцы обвинили в предательстве [11].
Необходимо сказать о Директиве ЦК РКП(б) от 24 января 1919 г. и было ли ее негативное влияние на судьбы казачества Оренбуржья. Документов о развертывании массовых репрессий по отношению к казачеству в указанный период не обнаружено. На заседании губкома РКП(б) и его Президиума Директива не обсуждалась [12]. Очевидно, она даже в тот период в Оренбург не поступила, ввиду слабой связи с центром, о чем говорил в одном из своих докладов председатель Оренбургского губкома РКП(б) И. А. Акулов [13].
Об упразднении же казачьей автономии и ликвидации ее остатков документ нами найден. О секретной же Директиве ЦК РКП(б) речь, как нам думается, идет в другом документе И. А. Акулова от 2 июня 1919 г.: «Посылаю один белогвардейский листок, захваченный у казаков при нашем последнем наступлении и полученный мною от товарищей из 216 полка в последнюю поездку на позиции. Из предисловия к секретному циркуляру ЦК, сделанного белогвардейским штабом, вы увидите, из каких источников был информирован этот штаб о циркуляре. Очевидно, наши товарищи в Реввоенсоветах армий доверяют хранение подобных документов лицам мало надежным» [14].
Думается, трагическая ошибка, да и, пожалуй, больше преступление, по обстрелу казачьих станиц из артиллерии в ответ на кровавый набег на Оренбург стала тяжелым и поучительным уроком, предотвратившим новый виток репрессий против казачества, тем более, что в этот период, в январе-феврале 1919 г., происходил массовый переход частей оренбургского казачества на сторону Советской власти.
Поход Колчака приостановил этот процесс. В апреле-мае 1919 г. в двух корпусах, составлявших армию Дутова, наседавших на Оренбург, насчитывалось 14 тыс. сабель и штыков. В красных полках было тогда около 7 тыс. казаков. 13 сентября 1919 г. на территории Оренбуржья были окончательно разбиты колчаковские части и дутовская армия. В результате в Оренбурге скопилось около 30 тыс. пленных пехотинцев и 7–8 тыс. казаков [15]. В октябре завершился переход основной массы казачества на сторону Советской власти. Не следует забывать, что в этот момент Деникин подходил к Туле.
Остатки дутовской армии отступили через Тургайские степи и пески Балхаша к Сергиополю на соединение с Анненковым в Семиречье. К марту 1920 г. близ города Чугучака они перешли китайскую границу. Дутов пытался сколотить здесь силы для нового похода против Советской власти. Чекисты решили выманить Дутова на советскую территорию, но это не удалось, и тогда атаман был застрелен.
С марта 1920 г. председателем Оренбургского губисполкома стал бывший казачий офицер прославленный Н. Д. Каширин. 3-й кавалерийский корпус под командованием Г. Д. Гая, в котором преобладали оренбургские казаки, принял участие в войне с Польшей. Сражалась на польском фронте и 10-я дивизия оренбургских казаков под командованием Н. Д. Томина. Оренбургские казаки пополнили тогда и Первую Конную армию.
В сентябре 1920 г. началось формирование из оренбургских казаков добровольческого корпуса для борьбы с Врангелем по инициативе Н. Д. Каширина. Корпус принял героическое участие в штурме твердынь Крыма, освободил Геническ, Феодосию, Керчь.
В период коллективизации, поскольку среди казачества удельный вес зажиточных был выше, чем среди крестьянства, град репрессий особенно интенсивно обрушился на них.
Жертвой репрессий в период их апогея стали и видные представители оренбургского казачества: Н. Д. Каширин, И. Д. Каширин и другие.
В годы Великой Отечественной войны из оренбургских казаков были сформированы 11-я (89-я) 8-я Гвардейская Ровенская ордена Ленина, ордена Суворова казачья кавалерийская дивизия и ополченческая казачья дивизия в Челябинске [16].
В боях под Сталинградом командовал корпусом генерал В. Т. Обухов, позднее он был замкомандующего бронетанковыми войсками СССР.
Происходящее ныне возрождение оренбургского казачества, как и всей страны, ведет свое начало с декабря 1991 г., когда состоялся Первый Большой Войсковой круг. Этот процесс получил дальнейшее развитие в Указе Президента РФ в мае 1993 г.
Примечания:
- Машин М. Д. Из истории родного края. Оренбургское казачье войско. Челябинск, 1976, с. 24.
- Кобзов В. С. Военно-административная структура Оренбургского казачьего войска в ХVIII — первой половине ХIХ века. Челябинск, 1996, с. 45–46.
- Футорянский Л. И. Землевладение и землепользование в Оренбургском казачьем войске в конце ХIХ — начале ХХ вв. // Социально-экономическое развитие и классовая борьба на Южном Урале и в Среднем Поволжье (Дореволюционный период). Уфа, 1988, с. 61–67.; Он же. Казачество в системе социально-экономических отношений в предреволюционный период России // Вопросы истории капиталистической России. Свердловск, 1972.
- Футорянский Л. И. Расслоение казачьих хозяйств в конце ХIХ — начале ХХ века. Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. Вильнюс, 1974; Он же. Первичные материалы Всероссийской сельскохозяйственной и поземельной переписи 1917 г. и социально-экономическое положение Оренбургского казачества накануне Октября. Вопросы аграрной истории Урала. Свердловск, 1975.
- Машин М. Д. Оренбургское и Уральское казачество в гражданской войне. Саратов, 1984, с. 12–17.
- Он же. Казачество в революции 1905–1907 гг. // Научная сессия по истории первой русской революции 1905–1907 гг. М., 1965, с. 232–242; Он же. Казачество в революции 1905–1907 гг. // Ученые записки Пермского и Оренбургского пединститутов. Серия «Общественные науки». Вып. 32. Пермь, 1969, с. 84–100.
- Он же. Оренбургское казачество в 1-й и 2-й Государственных Думах // Урал в революции 1905–1907 гг. Свердловск, 1985; Он же. «Человек абсолютно добросовестный» // Блокнот агитатора, 1965, N4; Он же. Российская социал-демократия и рост оппозиционных настроений среди казачества Урала // Исторические науки. Вестник Челябинского педагогического университета, 1996, N1, с. 71–80.
- Футорянский Л. И. Казачество в Февральской буржуазно-демократической революции 1917 года // Ученые записки Пермского и Оренбургского пединститутов. Вып. 36. Пермь — Оренбург, 1973, с. 82–105; Он же. Борьба за массы трудового казачества в период перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую. Оренбург, 1973.
- Футорянский Л. И. Казачество в период Октября и гражданской войны в советской историографии. М., АН СССР, 33 с.; Он же. Казачество в период Октябрьской революции и гражданской войны. Черкесск, 1984; Он же. Казачество // Гражданская война и интервенция в СССР. Энциклопедия. Изд. 2-е, М., 1987, с. 252–253; Он же. Современная советская историография о казачестве периода гражданской войны // Историография гражданской войны и империалистической интервенции (1918–1920). М., 1983, с. 146–156; Он же. Российское казачество на завершающем этапе гражданской войны (осень 1919–1920) // Вестник Челябинского университета. История. 1992, N2, с. 29–36.
- Футорянский Л. И. Октябрьские дни // История Оренбуржья. С. 173–190.
- Он же. Гражданская война. История Оренбуржья. С. 196–216.
- ЦДНИОО, Ф.1. Оп. 1. Д. 2,3.
- Переписка секретариата ЦК РКП(б) с местными партийными организациями. Апрель-май 1919 г. Сб. док., т. 7. М., 1972, N317, с. 215.
- Там же. Т. 8, М., 1974, N299, с. 199–200.
- Футорянский Л. И. Гражданская война. История Оренбуржья. С. 196–216.
- Он же. Оренбуржье — Великой Победе. Оренбург, 1994, с. 56; Он же. Казачество России на рубеже веков. Оренбург, 1998, с. 181–197.
Источники: http://www.orb.ru