Осип Андреевич Игельстром (в «Энциклопедическом словаре» Брокгауза и Ефрона: Иосиф Игельстрём) — барон, а затем и граф, сын лифляндского дворянина, родился в 1737 году.
Послужного списка Игельстрома не обнаружено, но известно, что в 1762 году Осип Андреевич был произведён в подполковники. Служил в Польше под начальством князя Репнина, участвовал в предотвращении беспорядков. В 1767 году полковник Игельстром был деятельным помощником при аресте и высылке из Польши епископа Солтыка, архиепископа Львовского, епископа Киевского Залусского и воеводы Краковского Ржевусского.
С началом русско-турецкой войны (1768–1774) барон Игельстром находится в действующей армии. Его имя часто упоминается в штабных документах того времени. Восьмого ноября 1771 года граф Румянцев, делая общий обзор кампании 1771 года, отметил перед Екатериной II «виновников толиких знаменитых побед»: «…Генерал-майор князь Трубецкой, князь Долгоруков и барон Игельштром в самое критическое положение дел в Валахии и когда почти все генералы разных болезней ради оттуда удалялись, последние оба, будучи прямо больными, оказали своё ревностное желание быть там, где больше служба Вашего Императорского Величества тогда требовала…»
За взятие Ясс, Измаила, Аккермана, Килии и «за ревность к службе» барон О.А. Игельстром был произведён в генерал-майоры и удостоен ордена Св. Георгия III степени.
В марте 1773 года Игельстром обеспечивал русско-турецкие переговоры о перемирии, находясь в распоряжении статского советника И.М. Смолина. Довелось Осипу Андреевичу участвовать и в дальнейших событиях, последовавших за Кайнарджийским мирным договором.
В 1784 году О.А. Игельстром, завершив крымские дела, благодаря покровительству князя Потёмкина был назначен на должность симбирского и уфимского генерал-губернатора.
Прибыв на место, генерал-поручик Игельстром «нашёл оренбургскую линию в опасности» от волновавшихся повсеместно киргизов Малой орды, из среды которых особо выделялся байбактинец батыр Сарым Датов (он открыто нападал даже на Таналыкскую крепость). Видя совершенное бессилие ханской власти для водворения спокойствия в степи, Игельстром признал полезным отменить управление Ордой при посредстве ханов и султанов и ввести управление по положению 7 ноября 1775 года, утверждённому Екатериной II.
Чтобы узнать об этом мнение самих киргизов, Игельстром в середине 1785 года разослал по всей Малой орде воззвания к старшинам, биям и другим влиятельным лицам, в котором предлагал им, оставив грабежи и нападения, сойтись для всеобщего соглашения жить в мире между собой и в покорности России и для обсуждения важнейших народных дел.
Собрание состоялось в том же году осенью под председательством батыра Сарыма Датова. Яростный противник ханской власти, Сарым убедил народных представителей в бесполезности дальнейшего существования ханов в Орде и предложил принести присягу на верность русской царице.
Собрание приняло предложение Сарыма и, присягнув на верность России, обещало прекратить грабежи и набеги, восстановить порядок, исполнять все повеления русского правительства, но взамен потребовало низложения хана Нурали и уничтожения навечно ханской власти.
Генерал-поручик Игельстром исполнил желание киргизов: хан Нурали был вызван из Орды в Оренбург и отправлен в Уфу вместе с сыновьями, некоторыми из приближенных и с прислугой. Здесь ему и его свите отвели приличное помещение и отпустили на содержание около пяти тысяч рублей в год.
Киргизы также оставались верны своему обязательству. В 1786 и 1787 годах было возвращено много русских пленников, уводы с линии почти прекратились: в 1786 году пропало двенадцать человек, в 1787 году — всего два.
Спокойствие в степи нарушалось только султанами, преимущественно потомками Абул-Хаира. Но после открытия в главных родах Малой орды низовых судебных учреждений — расправ, и султаны были отстранены от управления киргизами: расправы подчинялись пограничному суду, а главы и родовые старшины получили полицейскую власть.
Благодаря этому Игельстрому удалось на некоторое время умиротворить степь. Когда началась новая турецкая война (1787–1791), киргизы сохраняли спокойствие, несмотря на все старания Турции вызвать волнения через посредство эмира бухарского.
Ободренный успехом, барон Игельстром сочинил проект нового управления, а на случай, если бы этот проект не был одобрен, подготовил предложение о лишении Нурали ханского звания и замене его Каипом из рода Джадека, бывшего до того ханом в Хиве.
Императрица отнеслась к проекту Игельстрома сочувственно, но рекомендовала действовать осторожно, а кандидатуру Каипа отклонила. И в свою очередь предложила иное решение: разделить Малую орду на три части (по числу поколений — алимулинского, байулинского, семиродского) и построить в степи город, а также мечети для главных родов, школы и гостиные Дворы — «где прилично».
Проект о разделении Малой орды самой Екатерине II осуществить не удалось. Но сорок лет спустя, при Александре I, это было сделано…
Для руководства и установления нового порядка управления в Малой орде, Игельстром командировал туда в первой половине 1786 года адъютанта князя Черкасского и ахуна Мухамеджана Гусейнова (с 1788 года — муфтий). Кроме того, киргизам дозволено было получать пособие из казны без возврата, в 1788 году — переселяться из дальних степей на внутреннюю российскую сторону (с условием, что они не будут поселены вблизи один от другого). А в 1789 году Игельстрому было поручено составить проект уложения для киргизов, основанный на народных обычаях.
Ещё в августе 1785 года Игельстром доносил императрице об открытии построенных в Оренбурге и Троицкой крепости мечетях, на что получил от неё такой ответ:
«…Не сомневаемся, что… сооружение мест для публичной молитвы привлечёт и прочих в близости кочующих или обитающих на границах наших, а сие и может послужить со временем способом к воздержанию их от своевольства лучше всяких строгих мер.
Вследствие того нужно есть: первое — при помянутых мечетях построить татарские школы по примеру казанских и тут же завести караван-сараи или частные дворы для выгоды торгующих магометан; второе — мечети обвести каменным забором, осведомясь у татар, как то пристойно по их обычаю; третье — где же вновь следует построить мечети и особливо в таких местах, как удобнее других посещаемы быть могут, стараться оные так расположить, что хотя и до тысячи пятисот человек в них вместиться могло. О людях, потребных для татарских школ, не оставьте снестись с казанским генерал-губернатором князем Мещерским».
Слова свои о построении мечетей и школ императрица подтвердила указом о киргизских делах 27 ноября того же 1785 года (пункт седьмой).
Двенадцатого ноября 1786 года в рескрипте на имя барона Игельстрома государыня опять пишет:
«Как предписано уже от Нас устроить при мечетях школы, то принять меры к скорейшему введению там учения по формальным правилам, заимствуя оные из устава народным училищам в Российской Империи, Нами опробованного, и снесясь о том с комиссиею о народных училищах».
Эти распоряжения дали впоследствии повод утверждать о каком-то множестве заведённых для киргизов магометанских школ. На самом же деле была открыта всего лишь одна такая школа — при оренбургской меновинской мечети, штаты которых (и мечети, и школы) Екатерина II одобрила 28 февраля 1789 года. Всего на содержание мечети и школы повелено было отпускать по 2007 рублей в год.
Барон Игельстром, по получении указа об утверждении штатов школы, предписал пограничной экспедиции:
«…Училище открыть в непродолжительном времени и наполнить число недостающих при Оренбургской мечети, положенных в штате, мечетных служителей, но прежде определения представить их мне; второе — публиковать во все киргизские Меньшей орды роды, что Её Императорское Величество, попечаясъ всемилостивейше о просвещении народа их, указала учредить при здешней мечети для детей их школу, в которую для заимствования учения закону их и грамоте могут прислать и принимаемы будут от каждого из тридцати двух частных их родов по два человека их детей, которым и содержание будет производиться, по пяти копеек в день…»
Девятнадцатого декабря 1789 года пограничная экспедиция разослала приглашения главным старшинам, родовым старшинам и батырам Малой орды привозить в школу детей, — все приготовления к началу «учебного года» были сделаны, лишь предназначавшиеся для школы здания оказались не готовы (постройка их окончилась не ранее 1793 года), и ученики-киргизы до поры до времени направлялись для учения к муллам в Сеитовский посад.
В качестве преподавателей приходилось пользоваться и услугами казанских мулл. Но казанские муллы отличались религиозным фанатизмом, и в известной степени им удалось развить такой же фанатизм и среди киргизов, которые прежде религиозными фанатиками не были. Так что этот выбор оказался не особенно удачным.
Следует отметить, что новые учреждения и порядки, созданные в Малой орде в 1782–1790 годы, также не оправдали себя. Вот, например, как описывает тогдашнюю обстановку в степи А.И. Лёвшин:
«…Нападения на границу ежедневно умножались, внутренние междуусобия в орде усиливались, султаны и часть народа требовали себе хана, старейшины, избранные для присмотра за поведением народным, равно как и члены расправ, ничего не исполняли, никогда вместе не собирались, к разбирательствам дел не приступали и ездили в Оренбург только для получения жалованья, а на орду не имели никакого влияния».
Когда Игельстром увидел, что наладить порядок в Малой орде при посредстве новой системы управления не удаётся, он задумался о восстановлении ханской власти и начал было советоваться по этому поводу с султанами. Но тут его вызвали в Петербург, и 10 января 1790 года он уже направлялся в действующую против шведов финляндскую армию.
На время отсутствия Игельстрома исправление должности генерал-губернатора и начальника войск Оренбургского полевого корпуса возложено было на правителя дел Уфимского наместничества генерал-майора Александра Александровича фон Пеутлинга.
Двенадцатого февраля 1790 года генерал-поручик Игельстром сообщил Пеутлингу, что императрицей разрешено ему иметь при себе в Финляндии полторы сотни оренбургских казаков, и посему просил командировать к нему требуемое число их. Отбирать следовало лучших казаков, а им иметь по два хороших коня, порядочную одежду и исправное оружие. Приказ Игельстрома был выполнен.
В мирных переговорах со Швецией, завершившихся заключением Верельского мира (3 августа 1790 года), Игельстром принимал главнейшее участие, за что был награждён орденом Св. Андрея Первозванного, чином генерал-аншефа, похвальной грамотой и золотой шпагой. Предполагалось даже отправить его послом в Швецию…
После окончания войн с Турцией (1787–1791) и Швецией (1788–1790), шестьдесят оренбургских казаков вернулись домой, а оставшиеся при Игельстроме числились в комплекте Оренбургского казачьего полка.
В 1792 году барон О.А. Игельстром был назначен наместником псковским, в 1793 году — наместником киевским и черниговским, а 30 мая того же года Военная коллегия поручила ему командовать «некоторою частью войск», расположенных в Польше, и быть при этом полномочным послом императрицы в Варшаве.
В 1794 году барон О.А. Игельстром прибыл в Варшаву, на смену послу Я.Е. Сиверсу.
Польша в это время пребывала в состоянии анархии. Королевской власти фактически не существовало. Борьба между партией «патриотов» и партией «конфедератов» грозила вылиться в восстание… Генерал Игельстром, давно знакомый с Польшей, служивший в Варшаве при Репнине, отличался точным исполнением приказов. Но, как часто бывает, верный исполнитель оказывается не на высоте, когда приходится самому быть главным распорядителем.
Оказалось также, что Игельстром, несмотря на давнее пребывание своё в Польше, совершенно не знает поляков. Когда русские войска поместили на квартирах, между жителями Варшавы поднялся сильный ропот. Ропот подогрело распоряжение польских чиновников, благодаря которому вознаграждение за квартиры получали только избранные (по разным причинам), бедные же должны были держать постояльцев даром. Игельстром, слыша жалобы и желая сделать облегчение городу, вывел часть русских войск из Варшавы, но ропот не уменьшился, уменьшились только средства, сдерживающие заговорщиков. Начались многочисленные сборища.
Встревоженный развитием событий, Игельстром дал знать о них в Петербург и просил усилить его войсками. Но Екатерина II на это не пошла и повелела «употреблять все деятельные способы к усмирению волнения». Между тем, вождь «патриотов» Костюшко принял главное командование и был провозглашён диктатором.
С целью ликвидации восстания генерал Игельстром привёл в движение отряд генерала Денисова, однако в бою под Рославицами 24 марта 1794 года Костюшко наголову разбил противника. При известии об этой победе восстала вся Польша. Игельстром не решился действовать смело и энергично, и 6 апреля 1794 года, в ночь на Великий четверг, русские в Варшаве были вырезаны почти поголовно. С большим трудом удалось Игельстрому вывести из города остатки гарнизона (всего 250 человек) и соединиться с прусскими войсками.
Навести порядок в Польше оказалось по силам лишь А.В. Суворову с десятью тысячами войск.
После польских событий Игельстром впал в немилость и вышел в отставку, поселившись в Риге. Однако 1 декабря 1796 года новый император Павел I вновь призывает его на службу.
Когда 12 декабря 1796 года состоялся указ «О новом разделении государства на губернии» и учреждении Оренбургской губернии, «что до сего была Уфимской», генерал от инфантерии барон Осип Андреевич Игельстром был назначен военным губернатором Оренбургской губернии.
Тридцать первого декабря стал известен штат Оренбургской губернии: десять уездов, города Белебей, Бугуруслан и Сергиевск переводятся из уездных в заштатные, учреждаются губернское правление, палаты гражданского и уголовного суда, казённая палата, приказ общественного призрения, шесть городнических и десять уездных судов. Губернским городом остаётся Уфа…
Для управления губернией вводилось разделение власти и учреждались должности военного губернатора и губернатора гражданского. Военному губернатору давались права генерал-губернатора; помимо военных дел, в его ведении находились и пограничные дела. Местом пребывания военного губернатора был определён Оренбург.
Таким образом, О.А. Игельстром стал первым военным губернатором Оренбургской губернии.
В Оренбург он прибыл в январе 1797 года, а 10 февраля 1797 года генерал от инфантерии, военный губернатор, командующий Оренбургской дивизией, шеф Рыльского мушкетёрского полка барон Игельстром объявил о своем вступлении в должность и распорядился по всем делам, касающимся до Оренбургского казачьего войска, обращаться к нему и состоять непосредственно под его начальством как Оренбургского военного губернатора.
Тогда же генерал Игельстром приказал:
«…При поездке его по инспекции, для осмотра им воинских, нарядить в каждой попутной крепости по 20 лучших упряжных казачьих лошадей и в конвой по 10 хороших казаков, при начальниках, по тракту: от г. Оренбурга на Самару, Ставрополь, Уфу, Красноуфимск и Екатеринбург, а оттуда прямейшим трактом на Звериноголовскую крепость».
Проведя смотр всем прилинейным войскам, Игельстром пришёл к выводу о необходимости реформирования в них системы управления и предложил Сенату новую систему —
«кантональную»: «…Стража по Оренбургской линии вообще достаточная и содержится так, как надобно, и долговременные опыты доказали, что сими учреждениями граница совершенно безопасна от соседей».
Проект барона был принят, и 10 апреля 1798 года ему было поручено: «1) Точно исчислить башкирцев, казаков и калмыков, смогущих нести службу, считая по летам от 20 до 50 лет и разделить их по кантонам. А при нарядах на службу строго наблюдать, чтобы службу на линии отбывали жители ближайших к линии кантонов; 2) самую линию для отбывания службы разделить на пять дистанций». И выражалась надежда, что благодаря «вышеописанным учреждениям, Оренбургская линия навсегда будет безопасна, и тягость содержания оной гораздо менее чувствительна, нежели ныне» [1].
Третьего августа 1798 года Игельстром сообщил в Петербург, что, оренбургская линия, имеющая протяжение от реки Тобола вниз по реке Уралу до Каспийского моря, «разделяется, для отправления на ней службы, на пять дистанций»: 1-я — крепости и редуты от Усть-Уйской крепости до Верхнеуральска, присоединяя к ней Звериноголовскую крепость и Алабужский редут; 2-я — от Верхнеуральска до Орска; 3-я — от Орска до Оренбурга; 4-я — от Оренбурга до Уральска, и 5-я — от Уральска до Гурьева городка.
Крепостные атаманы должны были доставлять кантонным вернейшие списки и месячные ведомости. Игельстром приказал им определить, «где каждому кантону службу нести», избрать «прямейшие тракты для следования на службу, дабы где нет фуража, можно было требовать через военного губернатора помощи от гражданского начальства». На время службы всех командированных приказано было снаряжать от общества, а «оставшимся семействам также делать подмогу в хозяйстве, особливо во время жатвы и сенокоса, смотря по их состоянию, о чём песчись кантонным».
Всего в кантонах насчитывалось служащих, отставных и малолетков 20449 человек и, сверх сего, в Оренбургском казачьем корпусе — 1090 человек.
Башкиры распределялись по одиннадцати кантонам, мещеряки — по пяти. Башкир насчитывалось около двадцати восьми тысяч, мещеряков — около восьми тысяч; башкиры и мещеряки несли службу по оренбургской линии наравне с казаками. Во главе башкирских и мещеряцких кантонов были утверждены Военной коллегией юртовые старшины и назначены зауряд-чиновники. Зауряд-офицерские звания от зауряд-хорунжего до зауряд-есаула присваивались оренбургским военным губернатором без согласования с Петербургом.
В ордере, данном башкирским и мещеряцким кантональным начальникам и утверждённом Военной коллегией 10 апреля 1798 года, особенно подчёркивалось, чтобы «командируемые на службу партии, наряжены были не иначе, как по очереди, и снабжаемы оружием, одеждою, лошадьми и съестными припасами от всего общества». Помимо оружия и лошадей, командируемые на линию наряды должны быть «обмундированы отнюдь не ветхой одеждой по башкирскому обыкновению».
Система управления по кантонам закрепилась и существовала у башкир до 1860 года, а у казаков до 1841 года, когда особо изданными для каждого народа положениями последовало разделение первых на уезды, а вторых — на полковые округа.
Несмотря на все предпринимаемые меры, набеги киргизов на оренбургскую линию полностью не прекратились. В августе 1798 года шайка киргизов, захватила из деревни помещика, коллежского советника Тимашева, а за рекой Сакмарой шесть человек. На возвратном пути пленные были отбиты казаками под начальством капрала Безкручининова, за что тот ходатайством Игельстрома был произведён в сотники.
Оценивая деятельность Игельстрома в устроении границ, Ф.И. Лобысевич в статье «Главные начальники Оренбургского края» писал, что Игельстром в первый период управления Оренбургским краем вводил новые порядки крайне спешно и непоследовательно. Непоследовательность эту Лобысевич объясняет тем обстоятельством, что Игельстром пленился Той-Карой, дочерью хана Нурали, женщиной умной и красивой. Той-Кара была замужем за киргизом, коллежским ассесором Нурмухаметом Хожею (занимал должность заседателя за султана в пограничном суде), жила постоянно в Оренбурге, бывала и в столице, усвоила светскость, но одевалась всегда в национальный костюм. Разумеется, она содействовала потомкам хана Абул-Хаира.
«Игельстром за ласки Той-Кары выхлопотал ей титул княжны, пастбищное место для её стад в окрестностях Оренбурга и право, из уважения к её породе, ездить цугом.
Ловкая киргизка могла приобрести влияние на губернатора тем легче, что барон Игельстром любил молодиться и казаться бодрым. Постоянно скрывая свои лета, он, на 63 году от рождения, говорил, что ему только 47 лет, и один раз с досадой бросил свой послужной список, в котором чиновник, недавно определённый в канцелярию, осмелился прибавить один год».
В сентябре 1798 года оренбургский военный губернатор Игельстром вышел по нездоровью в отставку. Бумаги подписывал по 27 октября.
Умер Осип Андреевич в 1817 году.
Примечания
- В 1798 году ещё один проект Игельстрома получил одобрение, и 10 апреля того же года генерал-прокурор А. Б. Куракин издал указ «Об учреждении полиции в г. Оренбурге». Первым оренбургским полицмейстером стал Афанасий Зайцев.
Источники
- В.Г. Семенов, В.П. Семенова. «Губернаторы Оренбургского края».Оренбургское книжное издательство, 1999 г. 400 с. Стр 115–127.