27 января 2005 года
Вильям Савельзон
Кривцова, Кривцова... Где же эта улица? Оренбург город небольшой, почти все улицы на слуху. Пришлось искать по плану города. Оказывается, искал топор, а он за поясом. Кривцова - это метрах в ста от редакции, параллельно проспекту Братьев Коростелевых.
Есть еще и переулок Кривцова, и проезд. Но вот беда, прошелся я по этим улице, переулку и проезду: кто такой Кривцов? Только одна старушка сказала более или менее правильно: «Какой-то революционер, что ли, был». Остальные и этого не знали.
А еще Пушкин говорил, что нелюбопытны мы и ленивы - знать свою историю.
Илья Александрович Кривцов - коренной оренбуржец. Работать начал - это нам сейчас трудно даже представить - с 13 лет. Был слесарем в паровозных мастерских, сейчас это локомотиворемонтный завод, только что отметивший свое столетие. Оттуда его уволили за то, что распространял революционные листовки. Два года отработал на заводе «Орлес». Многие сейчас даже не знают, как это слово расшифровывается. «Орлес» - «Оренбургский лес». Тогда много леса рубилось и сплавлялось по Сакмаре на этот лесопильный завод в районе Маяка.
Продолжал Илья Александрович революционную работу и в армии. Судили, отправили в арестантскую роту. Освободившись, уехал подальше, в Казахстан, в депо станции Челкар. Потом Первая мировая война, армия. Участие а Февральской революции в Петрограде, в подавлении Корниловского мятежа.
В октябре 17-го вернулся в Оренбург. Создал красный отряд из рабочих-железнодорожников. После боев с дутовцами и освобождения Оренбурга - а многострадальный город в Гражданскую войну несколько раз переходил из рук в руки - охранял железную дорогу Оренбург - Орск. Его отряд разгромил у станицы Красногорской отряд белых, да еще 350 кавалеристов взял в плен. Был и лихой бой под Кувандыком.
Кривцов стал заместителем командира дивизии. А после войны работал в Оренбурге. Вот в память такого человека и назвали улицу, переулок и проезд.
* * *
Об этом мне рассказал в Москве сын Ильи Александровича генерал Петр Ильич Кривцов.
Вообще неинтересных людей, о которых нечего было бы рассказать, не бывает. Переиначивая Станиславского, можно сказать так: нет неинтересных людей, есть неинтересные журналисты. Хотя, конечно, судьба Кривцова-младшего - хоть роман пиши, хоть детектив.
- Из всего того, что я имею право вам рассказать, - начал он, -упомяну только, что выполнял особые задания в Англии, Франции, Италии, Швейцарии, Бельгии, Австрии, Венгрии. Побывал в Китае, Северной Корее. И почти шесть пет носил немецкую форму.
- Были Штирлицем в фашистской армии?
- Нет, в Великую Отечественную воевал в Советской армии.
Родился я в Оренбурге в 1924 году, а когда началась война, то мой отец, мой старший брат, который только что вернулся из армии, и я пришли в Железнодорожный райвоенкомат добровольцами записываться в Красную армию, она так тогда называлась. Военком отца хорошо знал.
- Илья Александрович, - говорит,
- вы завоевали советскую впасть, большое вам спасибо, но по возрасту не подходите.
Брату выписали повестку. А мне сказали: мал еще, иди учись.
Я поступил в железнодорожное училище на помощника паровозного машиниста. Учили по-быстрому, ускоренно. Так что вскоре уже ездил на паровозе. Но в армию, воевать - очень хотел. Попросил, отца сходить в депо, чтобы с меня сняли бронь, железнодорожников в армию не брали. Отец ходил со мной и в райвоенкомат. Не знаю, как он там убеждал, но вскоре дали повестку. А мне ведь еще не было и семнадцати.
Попал в пехотно-пулеметное училище, оно было на берегу Урала. Курс был опять же ускоренный. Сдал два экзамена. И вдруг меня вызвали в особый отдел Южно-Уральского военного округа. Спрашивают:
- Вот есть улица Кривцова. Ты какое-то отношение имеешь к тому Кривцову?
- Насколько мне известно, улицу назвали в честь моего отца.
- А, ну тогда ты нам подходишь. Есть желание?
- Есть, конечно, шпионов ловить.
В общем, прихожу через несколько дней в свое училище - а там выпуск, все уже лейтенанты. А я все еще курсант, хоть и был старшиной роты. Так вот, нас примерно месяц еще учили оперативной работе: что такое агент, что такое резидент, всяким психологическим тонкостям.
И в марте 1943 года я все же попал на фронт. Воевал в 35-й танковой бригаде 3-го Сталинградского механизированного корпуса. С этой бригадой всю войну так и прошел. Мы и горели, и фашистские танки жгли, и получали пополнение, и теряли боевых друзей.
Я прошел Воронежский фронт, Степной, Белорусский, 1-й и 2-й Прибалтийские. И когда вышли к Балтийскому морю, то окруженные фашисты пытались вырваться из Курляндского котпа, а их группировка была больше, чем мы окружили под Сталинградом. И мы одиннадцать дней держались. У нас в бригаде закопали три танка, человек 60-80 автоматчиков, потом метров сто никого, и снова три танка, автоматчики, вот так в шахматном порядке. Получали радиограммы: продержитесь до подхода помощи. Продержались.
Войну кончили не где-нибудь под Берлином или Прагой, а там же, в Прибалтике, добивая Курляндскую группировку.
Я был самый молодой в особом отделе. Послали в Ленинградское училище. В отпуск приехал в Оренбург. Радостная была встреча, и мать, и отец были еще живы. Окончил я это Ленинградское высшее училище контрразведки СМЕРШ. Начальник Оренбургского управления, как мне передавали, сказал: «Этого соколика надо перевести к нам». А надо сказать, что после училища я был назначен ехать в качестве советника в югославскую армию. Но вот так сложилось, что опять вернулся в Оренбург, в самый боевой оперативный отдел.
Прошло время, показал я себя, видимо, хорошо и получил назначение в особый отдел Белорусского военного округа. Там участвовал в разоблачении группы изменников Родины, выявлении шпионов.
Как молодого и перспективного сотрудника меня порекомендовали на работу в Германию. Приехал в Потсдам. Начальник управления нас, фронтовиков, встречал очень хорошо. Там была такая комната, которую невозможно прослушать со стороны. Московские представители собрали нас там: «Есть решение поспать наших советников в создаваемую Национальную народную армию ГДР. Вы отобраны для такой работы».
Вот тогда я и надел немецкую форму. Водитель у меня был немец, дали мне переводчика-преподавателя, чтобы мог совершенствоваться в языке. Одного своего подчиненного помню особенно: отца его фашисты замучили в Бухенвальде, парень он был очень толковый, потом вырос до начальника контрразведки ГДР.
Наш первый отдел курировал армию, флот, полицию. Старшим советником у меня был генерал-лейтенант.
Работы было много. Западная агентура разветвленная, там же и американцы, и англичане, и французы засылали в наш сектор шпионов. Разоблачений было много. Подчиненные мне немцы работали очень хорошо. А меня наградили всеми тремя степенями немецкой медали «За заслуги перед Отечеством». К советским двум орденам Красной Звезды, Отечественной войны, медалям.
Немцы - колпеги и подчиненные, когда я уезжал в Москву, говорили: как жаль, Петр, что ты уезжаешь, мы очень хорошо сработались.
А в Москве получил назначение в Главное разведывательное управление Генерального штаба (знаменитое ГРУ) в отдел стратегической разведки.
- Из книг мы представляем, что все ваши заграничные командировки были, конечно, в штатском, с какими-то придуманными легендами?
- Да, но работал без дипломатического прикрытия.
- То есть если попадешься - выкручивайся как знаешь?
- Конечно. И после многих командировок по всему свету руководство пригласило: «Петр Ильич, вы - человек опытный, посыпаем вас в Германию». Я говорю: «Да я там уже почти шесть лет отработал!» Ответ один: «Нужно!»
Так получилось, что в Бранденбурге работал в кабинете, который когда-то занимал Канарис, способный руководитель всей фашистской разведки и контрразведки, но потом он участвовал в заговоре против Гитлера, и его в 1944 году расстреляли.
- Что, к примеру, вам приходилось делать?
- В Лейпциге, хотя по-немецки правильно Ляйпциг, проводятся всемирно известные осенние и весенние ярмарки. У меня были отделы разведки и внешней разведки. За работу внешней разведки я получил «Почетного чекиста». Много мы там поработали, результаты были большие.
- Мы представляем себе такого рода работу в основном по книге Виктора Суворова «Аквариум».
- Суворов - предатель. (Тут впервые за нашу беседу Петр Ильич нахмурился, в голосе появилась сталь. Читатели, может быть, знают эту книгу «Аквариум», написанную перебежчиком советской разведки на Запад, взявшим себе псевдоним Виктор Суворов. Эта и другие его книги были изданы и у нас.)
- Но все равно, так сказать, технология работы описана им достоверно?
- Да. На Лейпцигскую ярмарку приезжали тысячи людей со всего мира: бизнесмены, менеджеры, специалисты в разных областях науки и техники, в том числе и военной, журналисты... Под прикрытием приезжали и разведчики многих стран.
И я со своими сотрудниками, великолепно знавшими языки, с отлично продуманными легендами, днями ходил по выставочным залам. Сотрудники знакомились с приезжими, определяли, какую ценность они для нас могут представлять, и вербовали для работы на нашу разведку. Кому-то можно было посулить большие деньги, у кого-то использовали слабости - вино, женщины. Некоторые шли на сотрудничество и из идейных соображений.
Было завербовано немало агентов, которые потом поставляли нам ценнейшую информацию.
И последняя моя должность - начальник 8-го Главного управления МВД СССР. Контрразведка. Дело в том, что тогда в МВД творилось много безобразий. Министр Щелоков был хорошо знаком с Брежневым еще по Днепропетровску. И Андропов, который вскоре сменил на посту Генсека ЦК КПСС Брежнева, добился того, что 150 опытных и честных работников ГРУ и КГБ были переведены в МВД.
Приходилось расчищать авгиевы конюшни. Но оставались и другие направления контрразведки. К примеру, охрана режимных объектов: там, где делают и хранят ядерное оружие, золотые, урановые производства... Если говорить о связях с родным Оренбургом, то я отвечал и за безопасность оборонного машзавода, теперь это объединение «Стрела».
С Оренбургом не порываю связей и до сих пор. Каждый год езжу на могилы родителей.
- А кто ваши дети?
- У меня два сына. Один полковник ФСБ, другой подполковник. Внук - майор, старший уполномоченный по борьбе с терроризмом, в Чечне. И слышать не хочет перевестись куда-нибудь, где поспокойней. А самый младший внук назван в честь прадеда: он тоже Илья Александрович Кривцов. Хочет учиться в академии ФСБ.
* * *
У Даля кроме «Толкового словаря живого великорусского языка» есть и двухтомник «Пословицы и поговорки русского народа». Многие из этих пословиц и поговорок записаны им и в наших оренбургских местах. Одной из поговорок, очень подходящей для любого из Кривцовых, и назван этот материал.
Москва - Оренбург
RSS лента комментариев этой записи