12 мая 2005 года
Татьяна Семененко
Куда только не обращалась Тамара Васильевна. Но даже такие видные краеведы, как Виктор Дорофеев и Глеб Десятков, разводили руками: «Об этом точно ничего не известно. Вроде их трое было. Может, четверо». Тамара Баскова потом точно выяснила, что всего часов на улицах дореволюционного Оренбурга было двенадцать.
Колокольный интерес
До жительницы Оренбурга Тамары Васильевны, скромного инженера Дорстроя № 1, никому не приходила в голову мысль собрать информацию обо всех часах и курантах, в разные времена тикавших, бивших на улицах нашего областного центра. Слишком это казалось безнадежным и несерьезным делом. Ни документов, ни письменных свидетельств. Разве старожилы могли что-то вспомнить.
В восьмидесятые в Оренбурге был цех, где отливали колокола. Об этом прослышали в Кривом Роге и прислали гонца, чтобы сделать заказ на изготовление колоколов. Тут-то и состоялся первый в истории области бартер: оренбуржцы отлили Кривому Рогу колокола, криворожцы взялись соорудить для Оренбурга уличные часы. В областном центре на тот момент были всего одни такие, изготовленные по чертежам оренбургского мастера Николая Кузнецова и установленные в 1978 году в башне Музея истории Оренбурга.
Когда криворожцы в 1986 году сделали для Оренбурга вторые часы, точную копию первых, кузнецовских, миссия доставить их из Кривого Рога была поручена Тамаре Басковой. Дело оказалось непростым. Огромный деревянный ящик нужно было доставить специальным грузом по железной дороге, но грузового состава не было ни в тот день, ни на следующий. Так и прождала целых три недели. Часы казались Тамаре осиротевшими. Никому, кроме нее, не было дела до стоявшего у стены заводского цеха деревянного ящика. Так вот и сроднилась Тамара с ними, нашлось для этих часов место в ее сердце, как находится оно там у доброго человека для бездомного котенка или щенка. С ужасом наблюдала, как работавший неподалеку кран то и дело заносил над ящиком тяжелый груз. Только бы не сорвался, молила она тогда.
Как ни странно, но ничего не изменилось и в Оренбурге. Часы также поставили в цех, где над ними парили на тросах гранитные блоки весом в две-три тонны. За пять лет, которые провел здесь забытый всеми хронометр, деревянный ящик почернел. Часовой механизм, новенький и ладный, хотел жить, но людям до него не было дела. Тамаре Васильевне стали даже сниться сны. В них она слышала смертельный стон ящика. Он распадался, и блестящие часовые колеса, маленькие и большие, катились в ее сторону. Какое-то время ей удавалось перепрыгивать через них. Но вот самое огромное колесо сбивает ее с ног, и все колесики вдруг разворачиваются, возвращаются назад и перекатываются через нее, вонзая в тело острые зубчики.
Тамара Васильевна принялась названивать тогдашнему мэру Оренбурга Юрию Гаранькину. Хронометр тем не менее оставался в цехе, пока наконец на улице Советской не была выстроена для него башня. Таким вот образом часы ждали своего часа, простите за тавтологию, целых десять лет.
А спустя еще десять лет Тамара Васильевна сидела как-то в одной из комнат Дома литераторов (она член Союза писателей России), когда туда зашел известный оренбургский писатель Геннадий Хомутов. Как раз часы на улице начали бить. Геннадий Федорович вдруг спросил: «А не за этими ли часами вы ездили куда-то много лет назад?» «Именно за этими». «Так что же вы сидите, нужно срочно написать об этом очерк. Ведь вы стали свидетельницей исторического события!»
История малинового звона
Не задумываясь о том, какими это чревато трудностями, Тамара Васильевна тогда сказала: «А что? И напишу!»
Вот здесь-то и началось самое сложное. По выходным и в будние дни после работы она ходила по тем районам города, где раньше предположительно могли размещаться часы. Время вечернее, вокруг старые покосившиеся домишки частного сектора. Жители, которых расспрашивала, удивлялись: «А не боитесь одна по вечерам ходить?» Самые ценные сведения удавалось вытягивать у девяностолетних дедушек и бабушек.
Так в очерке появился эпизод о первых в истории Оренбурга часах. Они появились в 1743 году. Их возила по городу лошадь, чтобы все прохожие видели, который час. За исправностью и ходом механизма следил конюх, он же и гири подтягивал. Вторые часы установили в проеме тогда деревянной гауптвахты. Они были с колокольчиками, но вместо гарь висели обычные ведра с водой. Воду постоянно подливали арестанты гауптвахты. Летом, под предлогом необходимости набрать воды для часов, они частенько отправлялись на Урал, чтобы позагорать и искупаться. Еще одни часы располагались в здании губернаторского архива, построенного в 1856 году на набережной. Архивом здание пробыло лишь год, а потом в нем разместили гарнизонную гауптвахту. И установили не просто часы, а хронометр, служивший еще и для определения географических координат. Этот замечательный механизм был куплен у бухарских купцов, отбивал на трех колокольчиках четвертинки часа, показывал точное время, на которое ориентировался весь город. Но со временем от стирания осей и упоров пришел в негодность. А еще до этого был пугачевский бунт, пожары, разрушившие практически весь город. Наученные горьким опытом жители начали строить здания из так называемого пяточного кирпича. Раствор замешивали на яйцах. Готовый кирпич проверялся так: мужчина весом в 100 килограммов наступал на него сначала пяткой, а потом вставал полностью. Если кирпич оставался цел - значит, годен. Из такого замечательного материала построили Гостиный двор. На его территории была небольшая церквушка, в башенке которой располагались куранты. Как-то они сломались, и несколько десятилетий прошло, пока нашелся мастер, способный наладить их.
Во второй половине XIX века часы стали появляться в городе все чаще. На восточной окраине Оренбурга был построен Успенский женский монастырь (сейчас это пересечение улиц Маршала Жукова и Аксакова), в котором была колокольня с хронометром.
Украшали часы и здание вокзала, и почтовую контору в районе Тополевого сада (ныне музей училища связи), и женскую гимназию. Даже сейчас, когда проходишь по улице Челюскинцев, в роскошном старом здании бывшей духовной семинарии можно увидеть проем, в котором раньше отсчитывали время куранты.
Но самыми оригинальными были куранты промышленника Юрова. Он выстроил пятиэтажное каменное здание мельницы и украсил его башенкой для часов с гудком. Механизм этот был очень дорог. А гудок по утрам будил всю округу. Его пронзительный звук помнит и сама Тамара Васильевна.
- Это было что-то вроде сирены, но только короткой, - рассказывает она. - По гудку рабочие мельницы просыпались, с ним же и заканчивали свой трудовой день.
А еще куранты и флюгер украшали пивной дом Машковой, выдержанный в стиле средневекового замка. Располагалось строение на улице Водяной (ныне Горького). По этим курантам открывали пивное заведение. Можно представить себе, какую роль играли эти часы для местных выпивох!
Рассказала Тамара Васильевна и о деятельности самого богатого купца в Оренбурге Хусаина Хусаинова. У него были две кожевенные фабрики, продукция которых славилась не только в России, но и за рубежом. Работники фабрик жили в общежитии на нынешней улице Кобозева (сейчас там расположен магазин «Охота»). Со временем к фабрике пристроили канцелярию с башенкой и курантами (угол Кирова и Телеграфного переулка).
Два с лишним года собирала Тамара Баскова по крупицам материалы для своего очерка. Сейчас нам трудно понять, какую ценность для оренбуржцев имели в те годы все перечисленные часы и куранты. Ориентировались только на них, ведь наручных или карманных часов у наших предков не водилось. Такая роскошь была доступна разве преуспевавшим купцам. Только в 1926 году в России приступили к серийному выпуску недорогих наручных часов.
Фото Валерия Гунькова
Оренбург