2 июня 2005 года
Наталья Романенко
На оренбургской пограничной линии XVIII - середины XIX столетий прилинейные поселки были окружены валом, в угловых бастионах стояли пушки. Ворота, загражденные рогатками, охранялись караулами. По окрестным высотам стояли пикеты и маяки из конной стражи. Выходить за вал было опасно: жители легко становились добычей разбойничьих шаек степных кочевников.
Конный отряд из девиц и женщин...
Женщины наравне с мужчинами несли сторожевую службу. Когда дробью барабана залпом пушки объявлялась тревога, они вместе с казаками, схватив пики, бежали на вал. При этом они обязательно должны были надевать мужские шапки или малахаи и прятать под них волосы.
Во время пугачевского бунта крепость Нижнеозерная была значительно разорена. Солдат гарнизона, оставшихся в живых, пугачевцы захватили в плен. Беззащитностью крепости воспользовались кочевники. Когда поднялась тревога, женщины, переодевшись в мужскую одежду, вооружились пиками и бросились на вал. Встретив картечь из пушки и увидев на валу много солдат, кочевники решили прорваться с другой стороны. Но женщины, успев перетащить пушку, и здесь обстреляли нападавших картечью. Больше двух верст гнали супостатов лихие казачки: «Удары их были так сильны, что 107 ордынцев оказались убитыми. А удалые казачки, окончив дело, с лихой песней вернулись в крепость...»
Махнула косой - голова с плеч...
...Казак с женой, отстав от отряда, ехал с сенокоса не спеша. Вдруг из леса вылетели восемь вооруженных киргизов. Ударом топора казак переломил длинную пику бросившегося на него ордынца, тот, не удержавшись в седле, грохнулся на землю около телеги. Второй с кистенем на длинной палке со всего размаху ударил казака по голове. Казачка, решив, что муж убит, схватила косу-литовку и одним ударом отсекла голову набросившемуся на нее ордынцу. Киргизы озверели и бросились на женщину, продолжавшую отбиваться косою. В это время казак пришел в себя. Ударом топора он надвое разрубил очнувшегося от падения первого нападавшего и застрелил еще нескольких ордынцев.
Оставшиеся в живых стали окружать отчаянную пару, забыв, что на выстрелы быстро поспеет выручка... Вихрем налетели казаки, и не прошло и минуты, как с ордынцами было покончено...
«Выйти поодиночке за крепостной вал было опасно, - рассказывали старые станичники. - Женщины шли на реку за водой или белье полоскать под охраной взвода солдат. Даже ягоды собирать было опасно... Поэтому комендант крепости сам назначал день сбора. Женщины сходились на площади, а потом уже шли всей партией под конвоем полуроты солдат с заряженными ружьями и десятков двух конных вооруженных казаков с трубачом...» Примерно так же отправлялись и дрова в лесу рубить...
Хивинка
В поселке Березовском Орского уезда Таналыкской станицы жила Акулина Григорьевна Степанова, чьи воспоминания были записаны в 1888 году. Ей тогда было семьдесят восемь лет.
Летом 1835 года Акулину с мужем Иваном Степановым во время сенокоса захватили в плен. Раздели беременную женщину донага, поделили между собой ее добро, привязали пленницу волосяными арканами к лошади, мужу скрутили назад руки - и поскакали восвояси.
Тяжко было женщине в плену! В сентябре начались морозные утренники, а на женщине не было никакой одежды, кроме дырявого зипуна. Ребенка она родила в овчарне. Очнулась лишь к вечеру, но ребенка рядом не было. Ночью киргизки притащили к матери необмытого младенца и швырнули под ноги. Вымыла Акулина дочку ледяной водой и завернула в свой зипун. В студеные ночи бедная женщина ложилась с малюткой между овцами. Женщине даже плакать не разрешали: били за слезы.
А вскоре Акулину с дочкой продали в Хиву. Нагую рабыню тщательно осмотрели - нет ли каких болезней - и зачислили на султанскую кухню. Через два дня старшая жена султана под страхом смерти (служанка приставляла Акулине нож к горлу) пыталась обратить Акулину в свою веру. Трижды это повторялось. В конце концов непокорную полонянку выбросили на скотный двор. Там она должна была доить полтора десятка коров и кипятить молоко. Да так кипятить, чтобы была снята с него целая, не разорванная пенка, которую подавали хану на завтрак. Если пенка будет целая, то и голова рабыни останется на плечах.
Акулине повелели выйти замуж, так как жить без мужа-де непристойно. Прежнего надо забыть. Новый муж, Макар Максимыч, жену не обижал, понимая, как тяжко ей в неволе.
В 1840 году султан отпускает пятьсот пленников. Среди них была и Акулина со вторым мужем и дочерьми. Акулина вернулась в Березовский, а Макар - в Астраханскую губернию, откуда и был пленен...
Иван, ее прежний муж, не был женат и после выкупа из плена уже пять лет жил на родине. С радостью принял он жену свою и трех ее дочерей. Прожила Акулина с мужем после этого двадцать пять лет.
На лихом коне - из Харбина в Петербург
В 1911 году журнал «Нива» напечатал фотографию женщины, одетой в военную черкеску с газырями, и небольшую заметку: «Казачка, вдова полковника оренбургского казачьего войска Александра Герасимова Кудашева, 36 лет, совершающая путь из Харбина в Петербург и прибывшая на иноходце Монголик. В пути находилась более 13 месяцев...»
Получив блестящее образование, Александра не захотела стать дамой высшего света. В разгар русско-японской войны, уже будучи женой русского офицера, окончила курсы сестер милосердия и вместе с мужем поехала в Порт-Артур. В Харбине, где Кудашевы оказались после освобождения из японского плена, муж Александры умер. Она отправилась в Петербург-Газеты писали: «...За долгие месяцы изнурительного пути всадница преодолела расстояние, равное четверти земного экватора...» Опасность поджидала всюду. В глухой тайге ее окружила группа хунхузов. Один из них метнул в казачку волосяной аркан. Всадница среагировала мгновенно и выхватила из-за спины «драгунку». Сухо хлопнул выстрел...
В особо опасных ситуациях казачка вытаскивала из дорожного саквояжа бутафорские усы, трубку и принимала «мужской вид». Хитрость всегда удавалась - никто не хотел связываться с лихим рубакой в мохнатой маньчжурской шапке и с шашкой на боку...
Оренбургский край середины XVIII-XIX столетий называли «степным Вавилоном», где в «странной смеси европеизма и азиатчины» таилась взрывоопасная сила. Не потому ли земля оренбургская рождала особенные женские характеры - вольнолюбивые, жизнестойкие, сильные духом и верой?