21 сентября 2005 года
Константин Артемьев
Валерий Гуньков (фото)
Чтоб увидеть Бай-могилу, мы выехали из Домбаровки с утра пораньше. Так посоветовал глава районной администрации Валерий Швиндт. Дескать, и на заставу заехать надо, взять разрешение на пребывание в пятикилометровой погранзоне, и вообще... Валерий Иванович как-то хитро прищурился и заметил, что неизвестно, как она вас к себе подпустит. Больше ничего объяснять не стал.
Было начало лета. Степь цвела под редкими в здешних краях дождями. Еще ничего из пахучего разнотравья не выгорело под знойным летним солнцем. Еще ничто не предвещало будущей засухи, и веселые ручейки в овражках, через которые перебиралась наша «Волга», казались естественным дополнением пейзажа. Получив разрешение от пограничников, мы кружили по степи от одного оврага к другому, и сами не могли понять, почему никак не доберемся до одинокого мавзолея. Не было на нашем пути ни рек, ни гор, ни озер - только плоская равнина. Даже лесополосы, придающие полям здешних целинных хозяйств правильные очертания, уже не попадались по дороге. До российско-казахстанской границы оставалось всего несколько километров, водитель честно пытался подобраться к искомой точке то с одной, то с другой стороны. А мавзолей словно отгородился от нас, казалось бы, пустяшными овражками с ручейками, способными усадить «Волгу» на самый задний мост. Рисковать не хотелось.
- А говорят, Бай-могила была построена на самом караванном пути? - я обернулся к сопровождавшему нас сотруднику районного детского центра «Радуга», местному краеведу Сапару Мурзагалиеву. - Как же караваны проходили?
Он только развел руками:
- Так на верблюдах же! Такие вездеходы лучше всякого УАЗа...
Наш главный проводник замглавы района Асхат Гатаулин, вглядываясь в бескрайнюю даль, задумчиво произнес:
- До целинников с геологами здесь только на лошадях с верблюдами и передвигались. Может, и надежнее, но до-о-о-лго...
***
Что такое домбаровская степь, знает тот, кто хоть раз побывал на этой плоской равнине: зимой - снежной, весной - полыхающей разнотравьем, летом - ковыльной, осенью - выжженной солнцем. Вешки тут никто не ставит, и заблудиться в степном океане проще простого.
Правда, во времена освоения целины во всем восточном Оренбуржье появились и совхозы, и дороги, и лесополосы. И сегодня в степи заблудиться сложнее: либо на железную дорогу наткнешься, либо на погранзаставу. А двести с лишним лет назад, когда пришедшие на Орь и Яик казаки основали Орск и Оренбург степь еще распахана не была. И деревья туг не росли. Зато беспрепятственно ходили караваны. Что представлял из себя караван вьючных верблюдов, думаю, объяснять не надо. Длинная вереница этих терпеливых животных умудрялась неторопливым шагом доставлять из Средней Азии и Китая массу необходимых товаров: и шелковые ткани, и оружие, и драгоценности, и прочие экзотические штучки, которые наши купцы с радостью сбывали где-нибудь в Москве.
Путь до русских границ был долог, тяжел и опасен, а потому караванщики немало радовались первым казачьим поселениям на реке Яике, по крайней мере, как перевалочной базе перед переходом на Волгу до Самары, либо на север в Уфу. Со временем Оренбург и сам развернул торговлю на ярмарке «Меновой двор». Но ведь для этого нужно было еще для купцов и товаров путь проторить. И, судя по легенде, в то самое время, когда наши города уже были, а торговля в них только разворачивалась, в киргиз-кайсацкой степи и вырос величественный мавзолей под названием Бай-могила.
По легенде, построен он был на том месте, где в пути умер богатый казахский купец. Имя его до нас не дошло. Но по всем параметрам был он человеком явно не простым. Имел несметные стада на пастбищах нынешнего Северного Казахстана, закупал дорогие товары, формировал караваны в Россию и к тому же сам их водил. Почти наверняка были у него свой клан, свои пастбища, свои места для могил соплеменников. Так что после смерти его тело вполне могли бы транспортировать в родные степи. Однако бай, вероятно, был еще и дальновидным политиком. А потому перед смертью повелел себя похоронить там, где его свалил нежданный недуг - перед Орском, на проложенном предками караванном пути в Россию. И чтобы потомкам было легче найти этот путь в великих степных просторах, повелел сложить над своей могилой большой мавзолей, который как ориентир был бы виден всем издалека.
***
- Может, конечно, все совсем не так было, - мягко улыбался Сапар Мурзагалиев, не слишком доверяя легенде. - В конце концов, мусульмане обязаны похоронить усопшего в день его смерти до восхода солнца. И какая разница, где будет могила. Возможно, бая так и похоронили. А потом долгие годы строили сам мавзолей.
- Годы?..
- Мне так кажется. Подобное враз не соорудишь. Один состав кирпича чего стоит! Особая глина с вкраплениями слюды, армированная конским волосом, замешанная на воде с верблюжьим молоком. В общем, скоро сами увидите.
- А правда, что этот мавзолей умеет мстить тем, кто вторгается на его территорию?
На этот провокационный вопрос Сапар Курманович отвечать не стал, пробурчав что-то про глупые суеверия. А замглавы районной администрации, улыбнувшись, пояснил, что могилы мстят своим разрушителям. А коль мы их покой не нарушаем, то ничего с нами не случится. Мавзолей должен нас принять как усталых путников - для того и был построен, правда, для этого еще устать надо.
- Кстати, кажется, приехали, - Асхат Масгутович открыл дверцу и по камушкам перепрыгнул очередной ручеек, перед которым машина опять остановилась, и уже с той стороны махнул рукой. - Давайте пешком дойдем, нем ноте ведь осталось. Уважим таким образом дух предков, глядишь, и машина через овраг переберется...
***
Черная точка на горизонте постепенно превращалась в гигантскую черепаху красно-коричневого цвета. Причем купол и вытянутый вход в мавзолей переливались на солнце, издалека давая понять усталым путникам, что перед ними нечто таинственное и загадочное. Впрочем, Асхат Масгутович был настроен рационально.
- Слюда, - объявил он тоном отставного геолога. - При строительстве использовались здешние глины, а в них масса мельчайших слюдяных пластинок. Кто-то из строителей заметил это еще в те незапамятные времена. Вот теперь и светится.
- А если попробовать раскрошить один кирпичик, - добавил Сапар Курманович, - сразу будет виден конский волос. До недавних пор никому не удавалось те кирпичи разбить. Рецепт утрачен, но, вероятно, раствор скрепляли молоком: кобыльим и верблюжьим. Пилой пытались распилить этот кирпич, так зубья ломались.
С северо-западной стороны мавзолей предстал в первозданном виде. Однако стоило обойти его с юго-востока, чтобы увидеть, как рухнула кладка полукруглого купола. Ощущение было такое, словно с востока по мавзолею кто-то пальнул из гранатомета.
- Кто ж его так?..
- Целинники, - выдохнул в сердцах краевед. - Переселенцы-варвары его кувалдой на крепость пробовали. Отбили тогда всего ничего, а со временем вся эта сторона разрушаться стала. Больше ста лет купол простоял целый, а за пятьдесят вон как обрушился.
- А ведь лет пять назад такой дыры еще не было, - Асхат Масгутович задумчиво тер подбородок. - Надо что-то делать.
- Восстанавливать! Срочно!
- Погоди, - главный экономист района не давал воли эмоциям. - Здесь не восстанавливать, а реставрировать надо. По тем же технологиям. Иначе еще больше будет разрушаться. А для реставрации нужны средства... Нам бы сюда туристов — возить. Место уникальное. А для соседей из Казахстана вообще, можно сказать, священное.
Внутрь мавзолея вел узкий длинный коридор. Через пролом в стене солнце освещало удивительную каменную кладку, которая когда-то поднималась по спирали вверх, образовывая под самым куполом небольшое отверстие. Под проломом горка глины с конским волосом показывала, в каком направлении осыпается нарушенный людьми уникальный купольный свод. И опять я вспомнил, как слышал о том, что Бай-могила наказывает своих разрушителей. Что те люди, которые махали здесь кувалдой, не прожили после этого долго. Кто-то заболел, кто-то замерз, кто-то спился. Мои попутчики официально эту легенду подтверждать не стали. Хотя...
- Слух такой ходил, - нехотя признался Асхат Гатаулин, аккуратно выбираясь из узкого лаза. - Может, потому никто больше это место и не тронул. Только дождь и ветер. А целинник... Посмотрите, что в девяностые от их совхозов осталось. Люди пережили такое разочарование, крушение идеалов. Хуже наказания, по-моему, и не придумать. А сейчас, видно, нам этот памятник истории восстанавливать придется. И для туристов, и вообще... Уважишь память предков, и у самого тут же жизнь налаживается.
Словно в подтверждении слов Асхата Масгутовича по полевой дороге по направлению к нам пылила «Волга», все-тики сумевшая преодолеть почти непреодолимый овраг.
Домбаровский район