23 июня 2005 года
Константин Артемьев
Вместе со специалистом ясненской санэпидслужбы Ериком Ескендировым наши корреспонденты шаг за шагом входили внутрь загадочной штольни, как вдруг дозиметр показал многократное превышение радиоактивной нормы.
(Окончание. Начало 9 июня)
Уже на воле успокоившись и проанализировав ситуацию. Мы поняли, что сбой дала техника. Резко, в тысячу раз, фон подпрыгнуть не мог. На стареньком дозиметре требовалось отжать поочередно три кнопки. Если даже одна была не дожата до конца, прибор пугал дозиметриста. Ерик досконально исследовал все камни в округе. Фон колебался от 0,016 до 0,024 - не страшней асфальта в центре Оренбурга.
Разыскивая в деревне фонарик и сапоги, мы познакомились с учительницей географии Любовью Владимировной Кистановой. Она когда-то водила учеников на экскурсии в пещеру и хорошо помнила ее расположение. С ее слов, штольня метров на сто уходила в глубину, а затем двумя коридорами направо и налево. Старики вспоминали, что здесь в двадцатые годы укрывались басмачи. И чекисты, как ни старались, найти их в этой штольне никак не могли. Уже при советской власти, говорят, из штольни добывали камень на фундамент. Непонятно только, как его оттуда вывозили - вход располагается прямо над водой. Не на лодках же!
У входа подобрали на память пару небольших камней. Один переливался золотыми блестками, другой напоминал изъеденный ржавчиной кусок железа. Судя по нему, сарматам было из чего выплавлять копья и топоры. Тем не менее нам полагалось пройти штольню до конца.
***
Желтая жижа под ногами смачно чавкала. Сверху за шиворот то и дело падали капли ледяной воды. Штольня уходила вниз, размер ее не менялся, и конца-краю ей не было видно. Температура внизу не поднималась выше десяти градусов. Да, пожалуй, и не опускалась ниже. То и дело приходилось уворачиваться от острых глыб на уровне лба. Радиация была в норме к тому же мы так и не смогли раздобыть фонарики, если они и были у кого-то из сельчан, то без батареек. А подсветить пещеру спичкой рука не поднималась - горючий подземный газ часто не имеет запаха. Хорошо, хоть вход в пещеру смотрел на юго-запад, и солнечные лучи пробивались в подземелье под нужным углом, отсвечивая от сводов.
Метров через пятьдесят мы с Ериком одновременно почувствовали легкое головокружение. Дышать стало тяжелее. Решили не рисковать. Ерик возвращался с условием, что, если я не объявлюсь через пять минут, они с Гуньковым и водителем придут вытаскивать меня на поверхность. Моя задача - за контрольное время дойти до конца шахты и замерить радиацию той стены, в которую упрусь.
До цели оказалось двадцать почти метровых шагов. После чего я уперся в стену из странного шероховатого камня, хотя в целом она была гладкая и почти отвесная. Справа и слева на ощупь громоздились каменные глыбы никаких дополнительных ходов, ответвлении и коридоров я не обнаружил.
Дозиметр пришлось настраивать почти вслепую, пока он не уловил слабый блик солнца, отраженный от потолка. На табло высветились цифры - 0,016. Радиоактивный фон в конце тоннеля оказался даже ниже, чем в начале.
Голова уже кружилась не на шутку. Да и друзья, должно быть, нервничали у входа. Пора выбираться, но до этого надо было прошагать всю штольню от конца до начала, измерив длину. Десять, двадцать, тридцать... Шестьдесят шагов пришлось отмерить, прежде чем глаза, привыкшие к темноте, резанул яркий солнечный свет. Надо же, а снаружи такой яркий день!
***
Пока мы бродили по пещере, Валерий Гуньков обследовал гору сверху и нашел несколько внушительных ям в которых рассыпались гранитные глыбы вперемешку с кварцитами. Связываясь на верхней точке горы при помощи «Билайн» с редакцией, я обратил внимание на две вбитые в землю трубы.
- Это геологи, - пояснил наш проводник Асхат. - Те самые, что сказали о радиации в пещере.
Трубы были как раз над штольней. Похоже, их пробили когда-то прямо в пещеру, чтобы воздух поступал. Теперь они были завалены камнями. До первой оказалось тридцать шагов по горе от уровня входа, до второй – шестьдесят. Всего девяносто. Куда же делись, как минимум. тридцать метров внизу, ведь я там отмерил всего шестьдесят? И тут вспомнилась ровная, шершавая на ощупь стена, в которую уперся дозиметром. Неужели бетон? Кому понадобилось замуровывать часть тоннеля и зачем? Обернулся к Асхату:
- Кто в селе знает, что за геологи радиацию замеряли?
- Мой папа, - не задумываясь ответил Асхат. - Он тогда с ними и в пещеру ходил.
- Честно говоря, я их, этих геологов, и не знаю, - добродушно развел руками Каирхан Актаев. - Приезжали из Оренбурга, замеряли радиацию в коровниках. А потом попросили показать эту пещеру, откуда могли доставать радиоактивный камень. Что-то бурили, проверяли своими дозиметрами. Сказали, что в пещере высокий радиоактивный фон. После этого никто туда и не заходит. Дело было в 1995-м, я тогда еще главным зоотехником работал.
Каирхан грустно вздохнул:
- Теперь вот в хозяйстве ни овец, ни работы...
***
О происхождении штольни не знали даже сотрудники Ясненского районного архива, куда по моей просьбе благодаря все тому же безотказному «Билайн» дозвонилась директор школы Елена Искалиева. Там сказали, что во всяком случае в XX веке в штольне по имеющимся документам, ничего не добывали. О геологах, о которых говорили отец и сын Актаееы. тоже ничего неизвестно. Если и были, то не ясненские специалисты.
Шершавая стена, похожая на бетон, оставила за собой не только часть пещеры, но так и не разгаданную ее тайну.
P.S. Увы, как говорится, и ах. Не штольня это, возможно, а природная пещера. И не было, может быть, никаких древних рудокопов, и золото здесь никто не добывал. Впрочем... Никель ведь тоже очень ценный металл. И потом, воздвиг же кто-то в пещере вполне осязаемую и рукотворную бетонную стену. Зачем? И что за ней?
Это уже будет другая история.
Комментарий специалиста
Петр Панкратьев, доктор геолого-минералогических наук, профессор, заведующий кафедрой геологии ОГУ, внимательно изучил предъявленные нами образцы камней и выдал свое заключение:
- Судя по представленным минералам, пещера, возможно, не рукотворного, а природного происхождения. В данной точке Ясненского района на поверхность выходят древние метаморфические комплексы пород, представленные кварцитами и гнейсированными породами. Это характерно для Восточно-Уральского поднятия. Возможна докембрийская толща. Возраст подобных пещер исчисляется миллионами лет, по форме же они могут напоминать длинную, относительно ровную складку.
Что касается образцов, то вами представлены в основном сланцы, слюда и кварц. Металла мало, почти нет. Однако некоторые признаки указывают на возможное наличие где-то неподалеку никелевых руд.
Фото Валерия Гунькова
Котансу, Ясненский район