28 апреля 2005 года
Мы знакомы тридцать лет, но мне даже в голову не приходило, что он имеет какое-то отношение к основателю поселка Лылово. Указатель местечка стоит на оренбургской трассе, но самого не видно: скрывается за бугром. Это обстоятельство подстегивает любопытство: какое оно, Лылово, кто такой Лылов, когда появился в наших краях, откуда родом?
ГЛИНИСТЫЙ БЕРЕГ, КАМЕНИСТЫЙ СПУСК
Некоторое время назад в газете, единственной в городе, работал заместителем редактора М. Лылов. Сейчас ветеран журналистики, участник Великой Отечественной войны, на пенсии, но своих коллег не забывает, наведывается. В один из таких дней я в шутку поинтересовался:
— Михаил Иванович, признайтесь, не вашим ли богатым родственникам принадлежала деревенька? Небось теперь по новому закону потребуете вернуть наследство!
Ответ обескуражил:
— Она названа в честь моего деда.
Лет десять назад или чуть больше пединститут выпустил краткий топонимический словарь с географическими названиями Оренбургской области. По объему сведений, проливающих свет на историю родного края, издание трудно переоценить. Оно заставляет взглянуть на него другими глазами, задуматься о далеком прошлом, наших предках, освоивших безлюдные места много веков назад.
К сожалению, редкое издание имеет «белые пятна», что, впрочем, вполне естественно и понятно. Ведь речь идет о весьма обширной территории, для изучения которой требуется немало сил и времени. У авторов словаря, видно, просто не хватило сил уделить внимание каждому населенному пункту, которых в округе насчитывается не одна тысяча, и Лылово в нем не значится. Поэтому то, что стало нам известно совершенно случайно, можно без всякого преувеличения считать редкой удачей.
— Дед родом из Тамбовской губернии. Крестьяне страдали от нехватки земли, терпели всякую нужду и лишения. Когда появилась возможность изменить свою участь, многие, не колеблясь, отправились на поиски лучшей доли. Односельчане ехали в глубь страны на пяти подводах. Обычно они оседали в уже существующих селах, где проще и легче обживаться, становиться на ноги. А Василий Константинович Лылов неожиданно для земляков выбрал место посреди степи. Те его отговаривали, но он ни в какую: глянется мне здесь, и точка. Один со своей семьей остался. Остальные тронулись дальше.
Конечно, сейчас уже никто не объяснит мотивов принятого решения. Тогда хозяину было за сорок, и подозревать его в безрассудности не с руки. Главным аргументом, наверное, служила речка Кияла. Хотя не исключено, что дело заключалось просто в уставшей лошади, ведь путь длился, считай,
НОВАЯ РОДИНА
Наутро они принялись заготавливать саман. День ото дня его становилось все больше. Место для строения глава семейства выбрал без труда — небольшую возвышенность на берегу, от нее к воде шел каменистый спуск. Лыловы вскопали огород, посадили овощи, картошку. Заселились ближе к осени. Стали подъезжать земляки. Вернулся назад один из тех, с кем вместе покинули родину, пожалел, что не последовал примеру мудрого мужика, который и пропитанием запасся, и крышей обзавелся. Надвигались холода, припоздавшим ничего не оставалось, как спешным порядком сооружать хотя бы шалаши. Зато их предшественники перезимовали в тепле и относительном уюте. Не хоромы, конечно, но все же лучше, чем ничего.
— На следующую весну дед купил вторую лошадь, плуг, засеял поле пшеницей. Помню его хорошо: роста выше среднего, худой, без бороды. Посадит рядом, рассказывает. А я слушаю, разинув рот, — вспоминает Михаил Иванович. — Рядом хлопочет бабушка Прасковья, угощает кашей с молоком. Старики богатства не нажили, хотя и от голода не страдали. Мяса летом не ели, а вот кур в расход пускали иногда. На подворье имелись корова, овцы — все как положено в хозяйстве. Росла семья, ртов прибавлялось. Но труд от зари до заката приносил свои плоды. Заработанные средства позволили впоследствии выстроить в соседнем Воронеже деревянный дом. В коллективизацию здесь появились бараки. В одном спали работники совхоза, в другом открылся магазин. Сколько себя помню, дед без дела никогда не сидел. Поселок получил название Лылово уже при советской власти. И вполне заслуженно. В войну его основателю было уже семьдесят пять. Он собрал своих ровесников и организовал сев хлеба вручную. Техники не хватало, лошадей забрали. Об этом писала газета «Гайская новь».
На новой земле сыновья Лылова пустили глубокие корни. Один сын Иван стал секретарем сельсовета, затем возглавил колхоз. Другой — Николай — выучился на полевода. Когда началась война, записался добровольцем, погиб в первые месяцы. Внук Михаил тоже попал на фронт, уже в 1944-м. Прослужил семь лет. Вернулся — не узнал поселка. Через речку железный мост построили, роща появилась, новые дома выросли. Вопреки жизненным обстоятельствам, заставившим Михаила Ивановича поездить по районам области, судьба неизменно возвращала его домой. То же касается братьев. Младший Алексей много лет заведовал в Лылово магазином. После выхода на пенсию купил в Орске кооперативную квартиру. Но здесь умерла жена. Он похоронил ее на сельском кладбище, а через несколько лет сюда снесли и самого. И старший брат Дмитрий покоится здесь.
— Когда они были живы, я частенько наведывался сюда. У Дмитрия дом в пяти метрах от Киялы. Часов в пять утра встану и за удочку, до восхода рыбы принесу. Там ее хватает, лови только, — продолжает Лылов. — Поселок имел школу. Дом культуры, шесть двухэтажных домов, не считая частных. Речку перегородили, образовалось глубокое, метров 10–12, озеро. Не так давно плотину прорвало. В совхозном отделении осталось полсотни коров, за ними ходит с десяток доярок. Мужики зимой обслуживают котельную, летом переквалифицируются в механизаторы. И все же, думаю, самое плохое осталось позади. Частное подворье развивается, новые дома строятся. К сожалению, мало молодежи. Но на лето приезжает погостить ребятня. Столько, что даже не счесть. Привольно там ей, хорошо. Значит, есть будущее у моей деревеньки.
Скучает по ней Михаил Иванович, хотя много лет в Орске. Вот устоится погода, просохнут дороги, и он снова направится в милый сердцу уголок. Поклониться могилам самых близких, прикоснуться к березе, с которой связано так много воспоминаний. У дерева преклонный возраст, и однажды сильный порыв ветра свалил его. Однако с приходом весны на ветках распускаются листья. Жизнь — крепкая штука.
В. ГОНЧАРЕНКО.
28 апреля 2005