9 июня 2005 года
Артемьев Константин
Судя по письмам читателей и рассказам очевидцев, восточное Оренбуржье, как никакая другая часть области, богато аномальными, загадочными явлениями. Поэтому, едва дождавшись лета, журналисты нашей газеты Константин Артемьев и Валерий Гуньков двинулись на оренбургский дальний восток. Село в Новоорском районе, где живут люди с высокой целительной энергетикой, таинственный мавзолей «Бай-могила» в домбаровской степи, который подобно египетским пирамидам мстит своим разрушителям, древняя загадочная штольня неподалеку от Ясного - вот те места, где побывали наши корреспонденты. Материалы об этом вы сможете прочитать в ближайших номерах «Оренбуржья». Сегодня публикуем первый из них.
Выбравшись из темного подземелья на вершину горы, я обессиленно опустился на землю и ощутил, насколько прекрасна жизнь. В солнечном небе парил беркут, внизу журчала Котансу. В бескрайней степи, уже на территории сопредельного Казахстана, белым зубом торчала башня элеватора. Будто бы и не было только что могильного холода и болотной жижи под ногами.
Оставалось лишь вдохнуть полной грудью степной аромат и набрать телефон редакции без особой надежды куда-то дозвониться с этого края света. Однако верный «Билайн» неожиданно легко соединил меня с далеким Оренбургом, давая возможность продиктовать в ближайший номер информацию об открытии нашей экспедицией новой тайны.
* * *
Председатель местного колхоза был настроен категорично.
- Завалю я эту штольню к чертовой матери, - возмущался он в телефонную трубку. - Кого только не предупреждал: не лазьте туда - радиация зашкаливает!..
Однако мы были непреклонны. Рассказ о каменной штольне сарматских рудокопов, которой около трех тысяч лет, потрясал наше воображение. Хотя председателя тоже можно было понять. Заканчивалась посевная, а у Котансу, одного из отделений его и так не слишком богатого хозяйства, оставалась масса связанных с этим проблем. До штолен ли?
Больше всего интриговал пассаж с радиацией. Понятно, что в земле от Домбаровки до Светлого лежит вся таблица Менделеева. Но древние урановые копи!
К счастью, с председателем договаривался его непосредственный руководитель, начальник Ясненского районного управления сельского хозяйства Тлеужан Лукманов. Собственно, без помощи Тлеужана Сеитовича нам вряд ли удалась бы эта часть экспедиции. Он ко всему прочему нашел эксперта с дозиметром и с транспортом помог.
* * *
Речка, как и одноименное село возле нее, находится на равнине. Жители села до перестройки жили не хуже других, разводя овец и сдавая государству шерсть. Победившая демократия напрочь отказалась от отечественной шерсти. Для земледелия хватает двадцати человек. Остальные котансинцы, когда мы приехали, пребывали в тенечке у домов в состоянии, близком к нирване. И никто из них не хотел провести нас к пещере.
Помогла директор местной школы. Милейшая Елена Васильевна Искалиева рассказала, что штольню еще в середине девяностых исследовали какие-то специалисты с дозиметрами. После чего категорически запретили входить внутрь. Назвали число 36. Чего-никто не знал. И если когда-то местный учитель географии водила детвору в штольню на экскурсии, то сейчас даже местные сорвиголовы не рискуют забираться в «котансинский чернобыль».
Но мы-то как раз и собирались провести радиационные замеры. Вместе с ясненским специалистом юго-восточного территориального управления Федеральной службы в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека Ериком Ескендировым Перед отправкой на место он честно признался, что с радиацией пока работать не приходилось. Но теоретически в этом плане подкован, и дозиметр в полном порядке. Допустимая доза должна была составлять 0,017 миллирентген. Если имелось в виду 0,036, то норма, конечно, была превышена вдвое, однако особой опасности еще не представляла. Если же подразумевалось 36 целых без ноля, то «звенела» бы, по идее, вся гора, а у местных жителей были бы проблемы хотя бы со щитовидной железой. Ничего подобного вроде не наблюдалось.
* * *
Провожатым вызвался быть самый отважный ученик здешней девятилетки шестиклассник Асхат Актаев. Паренек уверял, что не раз бывал у входа в загадочную пещеру. Его отец, дескать, в свое время прошагал ее всю вдоль и поперек. По пути Асхат поведал и легенду о Котансу. Не о реке, а о прекрасной девушке по имени Котан, которая когда-то давным-давно жила в этих краях. Влюбилась она в местного юношу, даже хотела выйти за него замуж. Планам молодых помешал бай, решивший заполучить красавицу Котан в свой многочисленный гарем. Договорился уже с ее родителями о свадьбе. Но Котан бросилась со скалы в воды безымянной речки, чтобы и отца-мать не ослушаться, и с нелюбимым не жить. Ее сородичи соединили имя девушки со словом «река» - су. Получилось - Котансу. Перед тем как нырнуть в воду, Котан якобы прокляла реку, гору и не понявших ее чувств односельчан. И вроде, по поверью, проклятье пока не сбылось, но обязательно сбудется. Вопрос в том, когда наступит этот самый час икс.
Окружавшая гору местность была более чем живописной. Со стороны поселка к речке вплотную подходила степь, с другой - высились скалы. Их каменные складки удивительно переливались на солнце, словно были из чистого золота. Асхат присел у небольшого отверстия в скале, наполовину заваленного камнями и липкой речной глиной:
- Вот он, вход. Весной вода его заливает. В пещере грязно.
Пол пещеры действительно был в жидкой грязи. Она чавкала под ногами, довольно глубоко всасывая наши кроссовки. С трудом уговорили Ерика сделать замер радиации хотя бы на шесть шагов от входа, и лишь потом отправляться в село на поиск сапог и фонарика.
Штольня, узкая при входе, дальше расширялась и зияла загадочной чернотой. В высоту она была не менее двух метров и, судя по всему, вырублена в скале вручную. Вряд ли вода и время смогли так отточить уступы в скальной породе. В трещины просачивались капельки влаги. Так что, возможно, и не радиация вовсе, а естественные завалы породы представляли наибольшую опасность для беспокойных исследователей.
Ерик шел чуть позади, постоянно делая замеры на стареньком, еще советском дозиметре.
- Ноль целых, восемнадцать тысячных при входе, - констатировал наш дозиметрист. - Норма! Ноль целых, двадцать две тысячных через три метра от входа. Небольшое превышение...
И вдруг наш специалист ахнул:
- Уходим! Срочно!!! Двести шесть!
- Ноль, двести шесть? - попытался уточнить я, еще не догоняя ситуацию.
- Какой ноль?! - шипел дозиметрист, буксуя по скользкой глине к выходу. - Скорей назад! У меня штаны не свинцовые!
Фото Валерия Гунькова
Котансу, Ясненский район